– Я присяду? А то стоя есть как-то неудобно.

– Садись, - милостиво разрешил Серин.

Я отодвинула стул, плюхнулась на него, водрузила тарелку на стол и стала беззастенчиво жевать. Арс насуплено на меня смотрел, но молчал, Серин упорно пытался скрыть улыбку, но у него это плохо получалось. Доев завтрак, я внимательно посмотрела на бородача и нагло осведомилась:

– А кофе у любезного хозяина в доме имеется?

Он побагровел, сжал кулаки, но продолжил молчать.

– Ну, ладно, пойду сама посмотрю.

С этими словами я встала и направилась на кухню. Сзади послышался 'пух', как будто плотно закрытый кипящий чайник все-таки выплюнул крышку. Серин захохотал в голос.

– Эти забавные животные, - пробурчала я и пошла искать кофе.

Он все-таки нашелся на полке. Заварив в кастрюльке (другой подходящей посуды не нашлось) сего напитка, я перелила его в чайник, поставила на поднос три чашки и пошла обратно в гостиную.

– Кто будет кофе?
– бодренько осведомилась я, расставляя чашки.

– С удовольствием, - тут же принял мое предложение Серин.

– Только предупреждаю сразу, кофе варить не умею, поэтому за результат не отвечаю!

– Ничего, вира сложно отравить.

– Арс?
– я повернулась к виру. Он набычился еще больше.

– Странный он какой-то, - громким шепотом на ушко сказала я Серину.
– Ты не в курсе, он в детстве головой не стукался?

Арс резко вскочил со своего места, чуть не уронив стул.

– Сядь, - приказал Серин таким тоном, что мне тоже захотелось присесть.
– А теперь давай договоримся так. Я дозволяю общаться с ней, НО держи себя в руках. Понял?

– Да, господин.

– Мира, теперь и ты можешь к нему обращаться.

– Любезнейше спасибо, но, если ты не заметил, именно этим я и занимаюсь последние десять минут, а он только пыхтит и надувается.

Бородатый потер ладонями лоб и вполне мирным тоном сказал, протягивая для рукопожатия ладонь:

– Меня зовут Рандарс.

Я пожала протянутую руку.

– Мира, как ты уже заметил. Кофе будешь?

– Буду, - промычал он и сам налил себе в чашку напиток.
– Спасибо.

– Что у вас за обычаи такие дикие?
– удивлялась я, допивая уже третью чашку чая, развалившись в гамаке на заднем дворе, где целый день мы довольно мило беседовали с бородатым.

– Они не дикие, они справедливые, - поправил меня Ранд (я решила называть его именно так, чтобы каждый раз не расстраиваться, а он был и не против).

На самом деле Ранд оказался милейшим малым. Просто воспитание не позволяло ему спокойно смотреть на то, как я рушу все устои вирской этики.

– Все наши обычаи и верования, - объяснял мне вир, - создавались веками и, можно так сказать, писаны кровью. Когда вир умирает, он не может просто так пройти грань, ибо он и при жизни может там спокойно находится. Нашему народу хватает на это сил, поэтому 'скорости полета' через грань у нас нет. Именно для того и был придуман этот обряд. С помощью принимающего передающий проскакивает грань в мгновение ока, чтобы навеки упокоится в чертоге Мораны.

– Мораны?

– Да. Так зовут Смерть.

– Никогда бы не подумала, что у нее есть имя. Обычно ее описывают либо старухой в балахоне, либо скелетом с косой, а уж эту-то прелесть по имени звать точно не станешь, - меня аж передернуло, отчего я тут же облилась чаем.

– Наши обычаи вообще сильно различаются, так что не забивай себе прекрасную головку всякой ненужной ерундой.

– Ерундой, ха! Если бы ерундой. Неизвестно еще, сколько этот изувер будет меня на поводке водить, - пробурчала я.

– Я все слышу!
– раздалось из дома.

– Ты всегда все слышишь!
– крикнула я в ответ так громко, что бородатый зажал уши.
– Тебе не привыкать!

– И как ты еще жива?
– удивился Ранд.

– А что такое?

– Вообще-то, если ты передала жизнь Серину, то ты не имеешь права ему перечить.

– Фи, вот еще! А у вас есть интересные обычаи?

– Конечно, есть! Каждый сезон! Например, Середина Лета. В ночь после самого длинного дня, он еще зовется днем летнего солнцестояния, все население Империи выходит в карнавальных костюмах ровно в полночь и гуляет до утра. Устраивается пир горой, различные представления. Впрочем, ты сама увидишь. Вы должны успеть добраться в Империю до праздника.