Скупые сведения о событиях на флоте просочились за границу. Весть о провале восстания в Севастополе застала Владимира Ильича в Кракове. Он знал, что Дмитрий Ильич в какой-то мере причастен к подготовке вооруженного выступления.

Сейчас брат молчал. Значит, что-то случилось. А случиться могло одно… И Владимир Ильич, встревоженный печальной вестью из России, решает послать брату ободряющее письмо. Но прежде уточнить адрес, а заодно убедиться, что о Мите знают родные»

1 июля 1912 года он пишет в Саратов:

«Дорогая мамочка! Получил твое письмо с сообщением о поездке по Волге и Каме и с новым адресом. Я как раз тоже должен дать новый адрес. Из Парижа я нынешним летом забрался очень далеко — в Краков. Почти Россия! И евреи похожи на русских, и граница русская в 8 верстах (поездом от Границы часа два, от Варшавы

9 часов), бабы босоногие в пестрых платьях — совсем как Россия…

Желаю вам с Анютой хорошенько отдохнуть и прокатиться приятнее по Волге. Жары начинаются сильные. На реке, должно быть, хорошо будет.

Относительно Маняши надо надеяться — после того, что тебе сказали, — что долго ее продержать не смогут.

Привет Марку!

Пришли мне, пожалуйста, дорогая моя, адрес Мити…

Твой В. Ульянов» [33] .

Процесс в Севастополе затянулся до глубокой осени. С 24 октября по 6 ноября были осуждены 143 матроса. На этом процессе давали показания 500 свидетелей, и среди них — эсеры. Суд приговорил 17 матросов к смертной казни, остальных — к каторжным работам на различные сроки.

Результаты процесса огласила газета «Запросы жизни». Снова забурлила Россия. Из канцелярии императора на имя председателя коллегии военно-полевого суда пришло распоряжение пересмотреть приговор. Опять заседали юристы, в который раз перечитывая списки обвиняемых. Приговор по делу 143-х был пересмотрен и смягчен. Но не для всех.

…В ночь на 24 ноября 1912 года приговор приводился в исполнение. Вблизи семафорил Херсонесский маяк, вырывая из темноты мокрые фигуры конвоиров и матросов. Капитан Путинцев, которому была поручена казнь, тяжело ступая по раскисшей глине, остановился перед строем. Солдат-конвоир поднял над головой фонарь. В скупом свете сверкали бусинки косого дождя.

— Слушай приговор военно-полевого суда…

Грозно полоснул залп, и девять матросов упали в наполненную водой яму. Только Лозинский остался стоять, у солдат не поднялась рука убивать руководителя севастопольского восстания. Тогда Путинцев, вырвав винтовку у стоявшего рядом конвоира, выстрелил в матроса…

За два года Дмитрий Ильич объездил большинство городов и уездов Таврии. Пироговское общество посылало его с разнообразнейшими поручениями. И он, пользуясь такой возможностью, встречался с большевиками-подпольщиками, пересылал по явочным квартирам литературу, словом, делал все, что требовала партия. Дмитрий Ильич с радостью сознавал, что обстановка меняется к лучшему, влияние большевиков в стране возрастает.

Весной Дмитрий Ильич получил из Саратова долгожданную весть: к нему в Крым собирается приехать мать…

Первого апреля 1913 года Дмитрий Ильич выехал на извозчике к поезду. Было холодно. И он, боясь, как бы мать не простыла, захватил с собой плед. Джанкойский прибывал с некоторым опозданием. Дмитрий Ильич ходил взад-вперед по перрону. Под ботинками глухо хрустел ракушечник. Где-то вдалеке крикнул паровоз. Волнение от предстоящей встречи усилилось. Наконец поезд подошел к перрону. Взгляд Дмитрия Ильича скользнул по окнам вагона. Мама!.. Аня!..

Мария Александровна, постаревшая, совершенно седая, смотрела на младшего сына веселыми счастливыми глазами, не произнося ни слова. Наконец заговорила!

— Митя! Вот и мы! Здравствуй, сыночек! Вечером на даче, где Ульяновы снимали верхний этаж, был маленький пир и импровизированный концерт. Дмитрий Ильич взял в руки гармонь, или, как он ее называл, оркестран, и простуженным тенором запел: «Есть на Волге утес…»

Мария Александровна, удобно устроившись в глубоком кожаном кресле, внимательно слушала сына, плотно сжав губы. Допоздна горел свет в комнате Ульяновых. Пели. Говорили. Мария Александровна и радовалась и грустила. Через закрытые окна в комнату глядели крупные холодные звезды.

После ужина Дмитрий Ильич и Анна Ильинична пошли к морю. Обсуждали недавние события. Греческое коммерческое судно привезло паломников из Мекки. Почти все они были больны оспой. Им запретили высадку. Тогда ночью с помощью контрабандистов люди все-таки выбрались на берег и на поездах разъехались по всей России. Управа подняла на ноги весь медперсонал, да что толку… А полиция гоняется только за подпольщиками. Но все равно не поспевает. В Крыму идет процесс объединения трудящихся не по национальному признаку, а по классовому. Перед таким объединением любая полиция бессильна.