– Извини,- пробормотал Ян, но бежать мы продолжили, как бы я не вырывала своей руки.

Мимо деревьев мелькнула очень яркая фигура, но своей прозрачностью напоминающая тень. Я чуть не споткнулась о лежащий на дороге камень, но каким-то чудом удержала равновесие. Мне показалось, что фигура Яна покрывается рябью и на его изображение накладывается что-то другое...красное и ужасное. Вокруг меня деревья стали плясать немыслимый хоровод, голова стала кружить, ноги заплетаться. И каким чудом я еще не упала?! Только стоило мне об этом подумать и посмотреть под ноги, как моё тело упало на жесткую землю, больше напоминающую камень. Меня резко затошнило, и сегодняшний завтрак бывшего употребления оказался на земле. Я почувствовала ноющую боль и легкое оцепенение на лбу, дотронувшись до уязвленного места, я ощутила на пальцах теплую кровь. Вокруг было темно, откуда-то доносились звон металла и стук кувалды. Вокруг ничего не увидеть, присмотревшись к полу, поняла, что он был каменный. Не мраморный, а именно каменный, неровный пол. Сердце бешено заколотилось, мысли превратились в хаос, а сознание медленно стало покидать мое тело.

Проснулась я в своей комнате. У меня де жа вю. Я вышла из комнаты, сердце до сих пор колотилось.

– Ян?!
– воскликнула я, когда увидела спокойно стоящего около моей комнаты парня.

– Привет, как самочувствие?- спросил парень и дотронулся до моей головы, где была ссадина.

– Н-нормально, - ответила я, хотя голова все еще болела.

Я хотела озвучить мучащий меня вопрос, но никак не могла решиться. Вдруг он меня за сумасшедшую примет? И, опережая мой вопрос, Ян дал мне ответ:

– У тебя был солнечный удар, и мне пришлось тебя нести на руках. Но знаешь, что самое странное?
– мне уже хотелось ответить ему, что было во всем этом самое СТРАННОЕ, - мне даже это нравиться. Носить тебя на руках.

Мои мысли крутились около другого: осталась ли у меня ссадина на голове? Не зря ведь Ян дотронулся до этого места?

– Прости, я себя еще не совсем хорошо чувствую, думаю, что мне лучше отдохнуть,- как скороговорку, сказала я и вбежала в комнату.

Я кинулась к зеркалу, предварительно включив свет. Внимательно осмотрев голову, я не обнаружила никаких гематом, поэтому задумчиво посмотрев на свое отражение, я направилась спать.

Закрыв глаза, я открыла их уже проспав несколько часов, наткнувшись на темноту, я лежала на чем то холодном и жестком, что-то очень больно кололо между ребер и под головой. Я приподнялась и посмотрела на пол. Опять на каменный неровный пол, бугры которые и кололи меня. Я закричала так сильно, что глухая тишина встретила меня звонким эхом. Она будто бы смеялась надо мной. В этот раз здесь не было слышно ни кувалды, ни молотка, ничего. "Проснись, проснись!" - кричал истошный голос рассудка, но как бы сильно я не щипала свои руки, проснуться не могла. Слезы хлынули неограниченным потоком, подгоняемые щемящей болью в сердце. Выплакав остатки слез, я встала и пошла куда-то. Абсурдно звучит, но это именно так. Каким-то чудом, я поняла, что была в том же, в чем гуляла вчера, а, значит, в моем платьице есть кармашек, в котором лежит телефон. Я достала чудо техники из кармана и увидела, что экран немного треснул, сенсор заедал и работал весьма плохо. Но все-таки открыв телефонную книгу, я набрала номер. Но сети не было. Вообще не было.

– Черт!
– закричала я, и около меня раздулся большой шарик пыли, заставивший меня чихнуть.

Когда я подняла глаза, то увидела маленькое существо, подвешенное в воздухе.

– Оу!
– закричала я, но уже не встретила ненавистного эха. Передо мной был маленький синенький человечек с рожками и крыльями, ростом не больше двадцати сантиметров.

– Вызывали, госпожа?
– спросил он, и тут я опять бухнулась в обморок.

За окном светило солнце, а мой живот пел отвратительную симфонию и кричал: "сейчас хочу я кушать! Сейчас меня корми ты!". В общем, я была с ним солидарна, поэтому, выбравшись из- под тоненького одеяла, я направилась на кухню, предварительно умывшись. Очень реалистичный сон не давал покоя, но я не желала об этом думать, эти мысли слишком тяготили мое сознание и реальность.

– О, проснулась, душенька! Вчера так поздно вернулись с Яном, устала поди? Ну, так я сегодня утречком и будить тебя не стала, думаю, пусть спит девонька. Молодость тяжелое бессонное время, а я думаю, пускай отсыпается, - все кудахтала повариха.

– Я уже поняла, тетя Тамара, спасибо вам большое, - улыбнулась я, а женщина ответила мне добрым взглядом.

Я хотела сесть на стул, но увидела там черного кота, который весьма вальяжно расположился на седушке. Увидев меня, Барсик приоткрыл один глаз, довольно улыбнулся (да-да!) и спрыгнул со стула. Я благодарно улыбнулась коту и заняла свое законное место.

– Привет!- закричала Даша, - я так рада видеть тебя в добром здравии! А то я уж совсем испугалась, когда тебя вчера Ян на руках принес. Уж ты не переживай, я ему вчера всыпала по пятое число за то что не уследил за тобой! Коль пригласил девушку на прогулку, будь любезен полностью взять ответственность за нее на себя, а то уж совсем распоясался! За одной маленькой девочкой уследить не мог! Хотя, ты знаешь, он, когда с тобой на руках пришел, сам не свой был, буквально лица не было, побледнел весь...

– Это я такая тяжелая?
– смутилась я.

– Уж это мне невдомек, Слав, но он не жаловался... Да и вообще за вчерашний вечер ни слова не обронил.

Вдруг, за виноградником проскользнула ярко-оранжевая тень. Следом за ней мелькнула черная, потом глаза озарила вспышка, поэтому взгляд пришлось отвести, а когда я вновь повернула голову, то видение уже исчезло. Я бы могла принять это за машины и свет фар, проезжающих за виноградными лозами на огромных скоростях, но, к сожалению, за виноградом находится спуск к морю, и проезжей частью там даже не пахло. Все мои раздумья приводили меня в ужас, смешанный с признаками сумасшествия, сохранять хоть каплю здравого ума помогала моя прежняя жизнь, наполненная странностями и несчастными случаями. Я так уже устала от окружающей меня действительности, что действия, происходящие за гранью реальности, не сильно колыхали мое сознание. Точнее, сознание то они колыхали по причине нестабильности моего состояния, но настолько частые обмороки были стеной, преграждающей нереальности вторгаться в мое пространство действительности.