– Не дергай фонарем, – сквозь зубы процедил Брейгель.

– Э… – едва слышно произнес Володя.

Он и сам не мог понять, почему луч фонаря, который он крепко сжимал обеими руками, то и дело прыгает из стороны в сторону.

– На что это, по-твоему, похоже? – спросил Камохин.

– На большую странную штуку, – ответил Ян.

– Это очевидно, – согласился Камохин.

– Так же как то, что это не тело гигантского чудовища, а нечто созданное руками человека.

– Последнее я бы не стал утверждать с уверенностью.

– Ну, с учетом того, где мы находимся…

– Именно – с учетом.

– Ну, тогда да.

Перед ними находилось нечто, похожее на основание цилиндрической колонны, опирающейся на неровную скошенную базу. Поверхность материала была очень гладкая, будто отполированная, и даже слегка поблескивала в лучах света. Упираясь краями в стены, база полностью перекрывала проход. Однако между колонной и стенами оставались узкие просветы, в которые, скорее всего, можно было протиснуться. Вот только стоило ли это делать?

На краю базы, к которому все так же осторожно приблизились квестеры, имелось пять округлых выступов. Каждый чуть меньше предыдущего.

Брейгель кончиками пальцев провел по краю среднего выступа. Поверхность была настолько гладкой, что на ощупь казалась слегка бархатистой. Не холодной, как металл, но и не теплой, как дерево или пластик.

– Что это за материал? – Брейгель поднес фонарь почти вплотную.

Свет не отражался, а как будто уходил вглубь, вспыхивая мириадами крошечных золотистых искорок.

Квестер достал нож и острием попытался оставить царапину на идеально гладкой поверхности. Ничего не получилось. Что ничуть не удивило стрелка. Можно сказать, что он ожидал чего-то подобного. Для очистки совести он ударил по выступу концом рукоятки ножа, на котором имелся небольшой стальной шип. Убедившись, что на гладкой поверхности вновь не осталось следа, Брейгель удовлетворенно кивнул и спрятал нож в ножны.

– Ты прав, – сказал он. – Это дело не человеческих рук.

– А чьих же тогда? – удивленно распахнул глаза Сергей.

– Спроси у Док-Вика, когда вернемся, – посоветовал Брейгель.

– А он-то откуда знает? – пуще прежнего удивился Сергей.

– Док-Вик – он такой, – хитро прищурился Брейгель. – Он много чего знает. Но не обо всем говорит.

Последнее заявление окончательно подкосило Сергея. Он не стал ни о чем больше спрашивать. Просто сел на корточки и обхватил голову руками.

Оказалось, что он совершенно не готов к встрече с неведомым. Он только подумал о том, что сейчас вокруг него происходит нечто такое, что не укладывается в рамки привычного восприятия мира, а сознание уже само собой живенько набросало очень яркую сюрреалистическую картину того, к чему все это могло привести. А после этого раскололось и рассыпалось тысячью брызг.

В отличие от приятеля, Володя сдержанно реагировал на происходящее. Он постучал костяшками согнутых пальцев по самому большому выступу, прилегающему к стене, и многозначительно хмыкнул.

– Вулканическое стекло, – заявил он уверенно.

– Да ты что! – вытаращил на него глаза Брейгель.

– Точно, – кивнул Володя.

– Слышал? – Брейгель локтем толкнул Камохина. – Вулканическое стекло!

– Ага! – Камохин прижался спиной к стене, наклонился в сторону, насколько это было возможно, и направил луч фонаря вверх. – Там есть проход.

– Куда?

– Наверх.

– И что там, наверху?

– Не знаю.

– И что будем делать?

– Вернемся назад.

Наклонив голову к плечу, Брейгель посмотрел на Камохина, пытаясь понять, не шутит ли он. Но, похоже, Камохин говорил серьезно.

– Зачем? – недоумевающе развел руками Брейгель.

– Решим, что делать дальше.

– А здесь мы не можем это решить?

– У нас недостаточно информации для того, чтобы принимать решения.

– А там? – Брейгель махнул фонарем в ту сторону, откуда они пришли. – Там ее будет больше?

– Посмотрим. – Камохин поправил ремень на плече.

– Нет, так не пойдет! – показал открытые ладони Володя, после заявления насчет вулканического стекла решивший, что его мнение здесь хоть что-то, да значит. – Мы нашли что-то непонятное…

Брейгель с досадой цокнул языком.

Не стоило ему это говорить!

Все, что угодно, только не это!

Для Камохина все необычное, непонятное, удивительное, необъяснимое и странное означало в первую очередь потенциально опасное. Он, как и все, умел удивляться, однако превыше всего для него была безопасность. Так его учили. И все свои решения он принимал, исходя именно из такой установки. Поэтому в данной ситуации, для того чтобы убедить Игоря остаться, лучше всего было бы сказать, что ничего удивительного в этом чертовом монолите, вставшем у них на пути, нет. Нет, не было и никогда не будет! Подумаешь, невидаль какая – отполированная громада из непонятного материала, на котором даже закаленная сталь не оставляет царапины! Брось, Игорь, мы ведь и не такое встречали!..