— Ага, друг. Давай уговаривай себя.

Его смех уже начинал бесить меня по-настоящему.

— Слушай. А если серьезно… Ты про нее что-нибудь знаешь?

— Нет, не знаю. Иногда она к нам заходит. Наверное, живет где-нибудь неподалеку. Всегда такая красивая и аппетитная, просто конфетка. Но ты — единственный на моей памяти парень, который ушел с ней домой. В смысле, все видели эту рекламу. Ее крутят по телику еще со времен динозавров. Я так думаю, что все боятся. Называют ее не иначе, как «девочка с герпесом».

— О Господи.

— Ага. Хотя она очень приятная, милая и дружелюбная. Ну, насколько я вижу. Так что ты не волнуйся, приятель. Думаю, с ней все в порядке.

— Ага. Ладно. Спасибо. — Я опрокинул в себя очередную рюмку текилы.

— Да не за что, друг. И удачи, — улыбнулся бармен.

К тому времени, когда Джем вошла в бар, я был уже в изрядном подпитии. Хотя пять рюмок текилы все-таки не уняли моего беспокойства. Когда я увидел Джем, мое сердце, как пишут в сентиментальных романах, пропустило один удар. И вовсе не потому, что я нервничал. Как ни странно, но я абсолютно не нервничал, хотя мне предстоял очень неловкий и непростой разговор. Нет, сбой сердечного ритма был вызван причиной, которую вкратце можно было бы описать, как «девчонка, которая мне очень нравится, входит в школьную столовку». Она была в облегающем черном мини-платье. Похоже, из лайкры или какого-то другого эластичного материала, обтягивающего фигуру. Бусы из крупных красных камней. Красные босоножки. Ничего сверхшикарного, но блин… она выглядела потрясающе. Просто убийственно сексуально. Впрочем, стоило только подумать о генитальном герпесе, и у меня сразу же зачесалось в паху, и мое разгоревшееся возбуждение угасло в момент.

Все было так же, как и во все предыдущие вечера. Джем подошла, села у стойки, так чтобы нас разделяло несколько табуретов, и заказала текилу. Подмигнула мне соблазнительно и эротично, только теперь это было уже не так соблазнительно и эротично, как раньше. Теперь, когда в голове непрестанно свербела мысль о том, как у нее «все горит и отчаянно чешется там, внизу». Я заметил, что парни, сидевшие в баре, которые, как мне казалось вчера, улыбаются и поглядывают на Джем, потому что она вся такая красивая и сексуальная, и вправду поглядывали на нее и улыбались, но лишь потому, что они все были в курсе ее выдающихся творческих достижений в области телерекламы, и между собой называли ее не иначе, как очень нелестным прозвищем, связанным с венерическим заболеванием. Когда Джем схватила меня за руку и потащила к выходу, я больше не чувствовал себя королем секса, которому завидуют все вокруг. Я был прежним Уолли Московичем. Неудачником и придурком, над которым смеются все, кому не лень. И даже те, кому лень.

У входа в бар снова стояло такси. Как вчера и как позавчера. Наверное, Джем приезжает сюда на тачке и просит водителей подождать. Я покосился на счетчик. В окошке светилось: $14.47. Видимо, в две предыдущие ночи я был слишком взвинчен и пьян, и поэтому ничего не заметил. Но теперь я подмечал каждую мелочь: в машине пахло застарелым сигаретным дымом, несмотря на семнадцать ароматических елочек, свисавших с зеркала заднего вида. Сиденья, обтянутые синей искусственной кожей, были какими-то скользкими и засаленными. Я старался не прикасаться к ним руками. На толстом пластиковом щите, отделявшем задние сиденья от передних, красовалась полусодранная наклейка с надписью: «А ну, лизни!». Водителя звали Абдулла Абдуллахман, как-то так. Джем назвала ему мой адрес, и мы поехали. Джем придвинулась ближе, подставляя мне губы для поцелуя. Я пребывал в изрядном подпитии, и, несмотря на мои давешние антиэротические настроения, ее поцелуй был просто восхитительным. На вкус, как текила и персики. Язык Джем со знанием дела проник ко мне в рот, и я подумал, что даже если она и больна генитальным герпесом, вряд ли эта зараза передается через поцелуи. Я отстранился.

— Джем, я хотел с тобой поговорить…

— Тсс. — Она поднесла палец к моим губам.

— Нет, погоди. — Я мотнул головой. — Не сейчас. Нам надо поговорить.

Она прижалась ко мне и прошептала мне в ухо, легонько покусывая за мочку:

— Уолли, мы едем к тебе вовсе не для разговоров.

— Да, да. Я знаю. — Я едва не поддался ее сексуальному напору. Ее рука скользнула мне в джинсы, забралась в трусы. Это застало меня врасплох, но я тут же пришел в себя и решительно вытащил ее руку, не давая ей взяться за мои гениталии, не пораженные герпесом. Джем озадаченно нахмурилась.

— Что такое? — спросила она.

— Джем, не знаю, как это сказать… но я видел твой ролик.

— Что ты видел?

— Рекламу. По телику.

У нее был такой вид, как будто я ударил ее по лицу.

— И что? — спросила она напряженно.

— Не знаю… я просто…

Она отвернулась и уставилась в окно. Волосы падали ей на лицо, и я не видел его выражения.

— Джем?

Она ничего не сказала. Мы как раз проезжали под уличным фонарем, и я увидел ее отражение в стекле. У нее по щекам текли слезы.

— Джем…

— Остановите машину! — обратилась она к водителю. Он тут же подъехал к обочине, даже не поинтересовавшись, в чем дело. Джем выскочила из машины и хлопнула дверью.

— Подождите нас, не уезжайте, — сказал я водителю и бросился следом за Джем.

Она шла быстрым шагом в том направлении, откуда мы ехали.

— Джем, подожди!

Она даже не сбавила шаг.

— Джем, пожалуйста! Подожди! Дай мне сказать!

Она как будто меня и не слышала. Я побежал следом за ней, еще не зная, что я сделаю и скажу, когда догоню ее. Я даже не был уверен, что сумею ее догнать. Но все же как-то сумел.

— Эй, подожди! — выпалил я, задыхаясь, и положил руку ей на плечо.

— Отстань от меня! — выкрикнула она, сбрасывая мою руку.

— Джем! Послушай меня!

— Отстань!

— Джем, нам надо поговорить!

— Нет!

— Джем, пожалуйста!

— Пошел на хуй!

— Что? — Я даже слегка растерялся. — Джем! Пожалуйста, послушай меня! Это всего лишь реклама! Просто реклама! — Очевидно, эта последняя реплика была из тех фраз, которые не стоило произносить ни при каких обстоятельствах, когда обращаешься к Джем. Она резко замерла на месте и обернулась ко мне. Я не успел сбавить шаг и едва не налетел на нее.