Когда я вошел в полицейский участок, раздвигая ошалевших полицейских, Кетт в своем кабинете разговаривал по телефону. Вой дя к нему, я выдернул шнур из розетки, прервав его на середине фразы.

– Какого черта? – взревел он, вскакивая с кресла.

– Я знаю про тебя и Николаса Хорняка, – сказал я, усаживаясь напротив.

Маска гнева слетела с его лица, он обескураженно опустился в свое кресло. Вошел один из его коллег и спросил у него, все ли в порядке. Кетт кивнул и велел ему закрыть за собой дверь. Он долго сидел молча. Наконец заговорил:

– Мы познакомились пару лет назад. Как-то ночью мы с Биллом его арестовали. Я с ним разговорился. Спустя несколько месяцев мы случайно столкнулись, и…

– Древняя история меня не интересует, – рявкнул я.

– У меня это не вошло в привычку. Просто иногда…

– «Скайлайт», Гови, – проговорил я сквозь зубы.

– Моя жена ни о чем не догадывается. Она догадалась, что я кого-то себе завел, но думает, что это женщина. Ты не должен ей говорить. Если она узнает, с моей жизнью покончено.

– Расскажи, что произошло в «Скайлайте», или я позвоню ей немедленно, – пригрозил я.

Это его встряхнуло.

– Что ты уже знаешь? – спросил он.

– Ник заплатил Бретону Фурсту, чтобы ты мог незаметно проникнуть в отель. Он приковал тебя к кровати, потом надел на тебя маску. Фурст позднее освободил тебя.

– Я пошел домой, – сказал он. – Позвонил Нику, желая прогрызть новую дырку в его заднице, но не смог дозвониться. Я потратил большую часть недели, пытаясь с ним связаться. Вскоре узнал об убийстве, а на моем столе появилась фотография: я и Ник в номере «Скайлайта», оба голые. Никакой записки. Только фото. Я рванул к Нику. Решил, что фотография – еще одна из его дурацких шуток, вроде приковывания меня к кровати и исчезновения, но он поклялся, что ничего об этом не знает. И рассказал, как обнаружил сестру.

– После этого ты заявился в гостиницу в поисках трупа Николы?

– Как бы не так! – ответил он. – Если бы я вмешался, кто-нибудь мог узнать про меня и Ника. Поэтому я об этих новостях не распространялся. Но на следующий день мне позвонили домой. Мужской голос. Спросил, нравятся ли моей жене цветные фотографии в рамке. Я в свою очередь спросил незнакомца, что ему надо. Он рассказал про Николу Хорняк и потребовал, чтобы я затребовал ее тело, но прежде позвонил Кардиналу, придумав историю насчет доносчика.

– Что он велел тебе сделать, после того как ты получишь тело Ник?

– Молчать насчет того, что убийство было совершено неделю назад, и вести все так, будто она обычная жертва уголовного преступления. Что я и делал. Спустя несколько дней мне снова позвонили. На этот раз мне было велено поехать к тебе и убедить держаться подальше от Ника. Я знал, что это вызовет у тебя подозрения, но руки у меня были связаны.

– Интересно, какую цель ты преследовал? – поинтересовался я. – Все совершенно бессмысленно.

– Потому что нас подставляли. Я видел это с самого начала. С души воротило, но вынужден был подыгрывать.

– И Аллегро Джинкс… ты ведь послал Фурста его искать? Эта история насчет его матери была чистым враньем?

Кивнув, Гови сказал:

– Однажды утром я нашел в кармане своих штанов записку.

– После обнаруживал еще записки?

Он отрицательно покачал головой:

– Когда вернулся из отпуска и услышал про твою бывшую, я подумал, что кукловоды снова выйдут на меня, но пока ничего.

– Если они снова объявятся, я хочу это знать.

– Не могу ничего гарантировать.

– Тогда я расскажу твоей жене о тебе и Нике.

Кетт с горечью рассмеялся:

– А другая компания все расскажет ей, если я с тобой поделюсь информацией. Куда ни кинь, везде клин. Послушай, Джири, тут действуют отъявленные мерзавцы. И я, как бы тебя ни ненавидел, готов сделать все, чтобы помочь тебе их прищучить. Но мне приходится плыть по ветру. Они пугают меня куда больше, чем ты.

– Ты не тот мужик, Гови, которого полезно иметь на своей стороне, – заметил я.

– А я на это и не претендую, – сказал он и кивнул в сторону двери, явно предлагая мне покинуть кабинет.

– Один последний вопрос. Эллен… есть какие-нибудь ниточки?

Его лицо смягчилось.

– Я ее делом не занимаюсь. Намеренно стараюсь держаться от него подальше. Я даже не прислушиваюсь к сплетням в офисе. Билл наверняка знает больше, чем я.

– Если что-нибудь узнаешь, дашь мне знать?

– Если смогу, – ответил он.

Я ушел. Последнее, что увидел: Кетт положил голову на руки и тихо застонал. В другое время и в другом месте я, возможно, даже посочувствовал бы поганцу.