Удовольствиям Куропёлкина стал мешать толстячок лет пятидесяти, в сомбреро, в пятнистой гавайской рубахе и в белых, закатанных до колен штанах. Поглядывая на него, Куропёлкин быстро сообразил, что мистер, возникший перед ним, вовсе не толстячок, первое впечатление о нём было вызвано толстым носом картофелиной любопытствующего калифорнийца. Глаза его были мелкие и цепкие. «Не агент ли это с киностудии, не надобен ли ему статист славянской внешности на роль бродяги или бича? — надежда с наглинкой зашевелилась в Куропёлкине. — Так вот же он я! Что сомневаться-то!» А мистер забрёл в воду, обозрел Куропёлкина со стороны моря, постучал пальцами по сиденью скамьи «Нинон». И спросил:

— Ты оттуда?

Спросил по-русски. Без акцента.

— Откуда оттуда? — поинтересовался Куропёлкин.

— Ну, оттуда! — и Толстый Нос указал движением руки куда-то за автостраду и в небо.

— Да, оттуда, — согласился Куропёлкин.

— Мы вас ждали через две недели. — Толстый Нос вышел из воды.

— Так получилось, — уверенно сказал Куропёлкин. — Нанотехнологии…

Толстый Нос протянул Куропёлкину руку. Куропёлкин её пожал.

— Земля… — сказал Толстый Нос.

— Земля, — подтвердил Куропёлкин.

— Земля… — повторил Толстый Нос, но уже как бы с удивлением и ожиданием от Куропёлкина каких-то существенных слов.

— Земля… — пробормотал Куропёлкин.

— Земля! Земля! — вскричал Толстый Нос! — Вы что же, забыли? Или не знаете? Или вы — самозванец?

— Земля имеет форму чемодана! — выпалил Куропёлкин.

— Ну вот! Ну вот! Наконец-то! — обрадовался Толстый Нос и принялся обнимать Куропёлкина.

Присели на песок, Толстый Нос принял из рук Куропёлкина бутылку бельгийского пива. А уж очищенная корюшка вызвала его патриотические слёзы. И конечно, выброс патриотического же желудочного сока.

— Брат! — умилился Толстый Нос. — Ну, ты меня разволновал. Я аж взопрел от переживаний! Теперь же какое благоудовольствие!

— А у меня в пакете и флакон виски есть, — сказал Куропёлкин.

— Прекрасно! — обрадовался Толстый Нос. Но тут же и озаботился. — Нет, прежде надо заняться делами. И самое важное — разместить или спрятать тебя. Но прежде… Ты привёз?..

— Чего привёз? — спросил Куропёлкин.

— То, что должен был привезти.

— Я не получал указаний что-либо куда-то везти. Я личность мелкая. Птичка-невеличка, — сердито произнёс Куропёлкин.

— У тебя был чемодан? — спросил Толстый Нос.

— Не помню, — сказал Куропёлкин, — на пути сюда я терял сознание… Память частично потеряна… Опять же нанотехнологии… Возможно, мне и вручали чемодан, но размером со спичечный коробок… А то и с зажигалку…

Сам же задумался. А может, и впрямь в мусорный контейнер где-то рядом с ним, но не на виду, закладывали обыкновенный чемодан с чем-то необходимым для переправки в Калифорнию?

— Кстати, — сказал Куропёлкин, — несколько часов назад я видел здесь придорожный столб с упоминанием Голливуда. Теперь его нет.

— Был такой столб, — кивнул Толстый Нос. — Его ставили исключительно ради идентификации вашей милости. Теперь убрали, чтобы не путать добросовестных граждан. Никакого Голливуда здесь нет. Эта дорога ведёт в Майами.

— Так… — пробормотал Куропёлкин.

— Судя по твоей заросшей роже, — сказал Толстый Нос, — ты болтаешься в здешних водах не первый день.

— И я так думаю, — сказал Куропёлкин.

— Но мы-то ждали тебя через две недели, — чуть ли не с укором произнёс Толстый Нос.

— Стало быть, у вас ошибки в расчётах, — сказал Куропёлкин.

— Это ты — пловец-призрак? — спросил Толстый Нос. — Тогда, выходит, что тебе заменили легенду?

— Какую ещё легенду? — удивился Куропёлкин. — Какой ещё пловец-призрак?

— Пловец-призрак то и дело поднимался из глубин и выдавал песо неизвестно кому и тут же пропадал…

— Я никому ничего не раздавал, — насупился Куропёлкин.

— А ну встать! — приказал Толстый Нос. — Руки соединить над головой!

— Хенде хох! — согласился Куропёлкин.

Разведывательную работу пальцев Толстого Носа по телу Куропёлкина можно было признать профессиональной.

— Пусто, — поморщился Толстый Нос. — Если только внутри организма…

— Между прочим, — вспомнил Куропёлкин, — меня вот так же ощупывали на каком-то сторожевом катере и обобрали. Оставили без штанов. Изъяли валюту…

— Песо? — спросил Толстый Нос.

— Можно посчитать, что и песо. Всего лишили…

— А это что? — обрадовался Толстый Нос.

И был предъявлен Куропёлкину комок замятой плотной бумаги, спрессованной временем и невзгодами пребывания в океане и добытый пальцами Толстого Носа из тайника в тельняшке Куропёлкина. Доминиканос Подпалый изымать её не посчитал нужным, Это была бумажная обтяжка пробки «Великоустюжского рома».