За годы, проведенные в Шотландии, Фергюсон не раз тосковал о настоящей семье, которой был лишен с ранней юности. И вот его семья была перед ним, и он не знал, как себя вести. Перед ними были чужие озлобленные люди. Девушки отказались от чая, Фергюсон воспринял это как знак того, что предстоит серьезный деловой разговор, а не легкая салонная беседа. Скрестив руки на груди и прислонившись к каминной полке, он посмотрел на Элли.

— О чем вы хотели поговорить со мной?

Элли указала на сестер:

— Спросите Мэри и Кейт. Похоже, им нужна помощь, но от моей они отказываются.

Кейт посмотрела на нее.

— Я просто не знаю, чем вы можете помочь, учитывая наши планы. Мы хотим кое-что узнать о жизни в обществе, но не хотим опозориться, как вы.

Возможно, упрек и был справедлив, но Фергюсон должен был защитить сестру. Кейт и Мэри он едва знал, а с Элли они вместе выросли. Он не позволит оскорблять ее.

— Не забывайтесь, Кэтрин. Элли может научить вас многому.

— Папа говорил, что ваше влияние ужасно, — резко бросила Кейт. — И именно из-за вас двоих отец держал нас в строгости. Он говорил, что отправил бы нас в монастырь, но не хотел из-за нас превращаться в паписта [19] !

Элли рассмеялась. Это был мрачный смех, без тени веселья.

— Если бы отцу было выгодно, он отправил бы вас в монастырь независимо от своих религиозных убеждений. И держал бы вас там до подходящего момента. Может быть, он рассчитывал выдать вас за людей влиятельных, во всяком случае, в деньгах он не нуждался.

— Все равно вы не должны были бросать нас! — сказала Кейт. — Генри и Ричард никогда не обращали на нас внимания, они были слишком взрослыми, но вы…

Она замолчала. Элли поймал взгляд Фергюсона. Временно позабыв о разногласиях, они вновь стали союзниками. До его бегства они всегда поддерживали друг друга, почти не общаясь со старшими братьями и совершенно игнорируя малышек, которые родились вскоре после того, как отец нашел замену их умершей матери.

Фергюсон откашлялся.

— Что сделано, то сделано. Кроме того, еще была жива мать, и она могла позаботиться о вас.

Глаза Мэри вновь наполнились слезами.

— Мама была к нам равнодушна, почти так же, как отец. Она почти все время проводила на курортах. Здоровье у нее было очень слабым. И она не могла выносить постоянные напоминания отца, что она не достойна высокого титула.

Герцогиня едва не умерла во время родов и больше не могла иметь детей. Но у герцога уже были трое сыновей, и он считал, что этого достаточно. Фергюсона он считал страховкой на всякий случай и не мог предвидеть, какие возникнут проблемы с Генри и Ричардом.

Потом все изменилось, и отец стал вымещать на Фергюсоне недовольство, вызванное поведением старших детей. И даже Элли не знала, сколь горькой была доля младшего сына. Но она несла свой крест, поскольку была копией покойной матери. Фергюсону все это уже порядком надоело.

— Мы можем вечно презирать друг друга за то, что случилось десять лет назад, — мрачно произнес он, — либо же нам придется перешагнуть через это и жить дальше. Я думаю, будет лучше, если мы простим друг друга. Так будет лучше для всех. Тем более что старик меньше всего хотел видеть нас одной семьей.

— Простить друг друга? — переспросила Элли. — А что, собственно, вы должны прощать нам?

Фергюсон неловко переступил с ноги на ногу.

— Вы правы, мне нечего прощать вам, но вы должны найти в себе силы перестать жить прошлым, перестать относиться ко мне так, словно я один виновен во всех ваших бедах. Если вы хотите жить счастливо, вам придется это сделать.

— Как вы смеете! — воскликнула Элли. — Разве ваше бегство в Шотландию не стало причиной наших бед?

— Я не говорил, что не стало, — возразил Фергюсон. — Но, думаю, хватит уже бегать от жизни. Это касается всех нас. Или вам нравится та жизнь, которую вы ведете сейчас?

Элли смотрела на свои руки, покрутила кольцо на пальце. Кейт и Мэри молча наблюдали за их перепалкой.

Наконец Кейт сказала:

— Если вы не планируете немедленно вернуться в Шотландию, то мы можем подождать со свадьбой. Тогда у нас с Мэри будет немного времени, чтобы найти подходящих мужей, вместо того чтобы выходить замуж по вашей указке за мужчин, которых мы совсем не знаем.