— К чему такая спешка? — не громко поинтересовался он, чувствуя, как его терпение тает на глазах. Когда он увидел девицу Палагину, то искренне обрадовался возможности объясниться с ней наедине и по возможности загладить перед ней вину за вчерашнее неприглядное поведение. Но девица оказалась несносной и невоспитанной! Её ангельская внешность была полной противоположностью характера! К сожалению, в их сумасшедшее время это было частым явлением, и Петр был откровенно разочарован.

— Отпустите, — тоже тихим, но решительным голосом попросила Ирина и смело взглянула в глаза господину Ракотину.

И снова у Петра что-то ёкнула в груди! Пресвята Дева Мария, да за что же ему такое наказание?! Глазищи-то у его невесты похлещи глубокого омута будут! В них утонуть за счастье будет!

— Нет, — ответил Петр и для пущей уверенности покачал головой и покрепче сжал уздечку Зарницы. — Нам надо объяснится.

Ирина выдержала паузу. В её душе творилась такая неразбериха! Как поступить? Что сделать? Как достойно ответить негодяю, который со вчерашнего дня величается её женихом?

Женихом….

Это слово резануло по сердце девушки, и та вздрогнула.

— Вы желаете объясняться прямо здесь? Посреди поля? — Ирина презрительно скривила губы. — Что ж, я готова вас выслушать…Петр Сергеевич.

Его имя она произнесла не без иронии. Ей хотелось, как можно сильнее уколоть Ракотина, заставить его почувствовать боль! Если, конечно, он способен что-либо чувствовать.

Петр всё понял. Красавица оказалась холодной и неприступной, и постаралась сразу же показать своенравный нрав. Относись Перт к числу тех молодых людей, чья гордость граничит с самодурством и эгоизмом, он тотчас бы постарался унизить девушку, а в дальнейшем и сломить. Ничего поделать и изменить нельзя — с вчерашнего дня они обручены, и чем скорее они признают сей факт, тем менее болезненно будет воспринимать его! Но, казалось, молодая графиня, не понимает этого!

Или не желает.

Девушка искренне понравилась ему, и он хотел с ней подружиться. Да, так Судьба бросила карты, им не суждено было полюбить друг друга, но кто сказал, что этого не может произойти в дальнейшем? И если они не смогут рассчитывать на чувственную любовь, то кто между ними в силах запретить дружбу и симпатию?

Больше всего на свете Петру не хотелось бы вести под венец девушку, смотрящую на него с ненавистью и в душе проклинающую его.

— Поверьте, вчера, когда я случайно оказался на вашей земле, у меня не было в мыслях ничего дурного, — твердо начал он говорить. Он мог отнести к хорошему знаку уже тот факт, что она готова была его выслушать. — Я часто прогуливаюсь верхом, и признаю, что не всегда твердо соблюдаю границы наших земель. Вы долго отсутствовали, проживали в Европе, и смею заметить, что поверенный вашего батюшки не всегда изрядно и добросовестно нес свою службу, а от того, некоторая часть ваших угодий пришла в запустенье. Но стоит отдать должное, после вашего возвращения произошли просто волшебные изменения, — Петр заметил, как невольно глаза у девушки блеснули гордостью, а щечки от похвалы зардели смущением. — И поэтому, вчера я…. Ирина Васильевна, мне не делает чести вчерашнее происшествие, я полностью признаю свою вину и готов искупить её, если вы позволите! Вы так молоды, так прекрасны! Увидев вас вчера, я потерял голову, не смог совладать с эмоциями, в нужный момент усмирить любопытство! Я повторюсь, если вы позволите, я готов искупить свою вину!

Ирина склонила голову, тем самым спрятав глаза. Речь молодого человека была пылкой и эмоциональной, но на неё она произвела мало впечатления.

— Чем вы готовы искупить вину? — медленно, тщательно подбирая слова, заговорила она, и в её голосе появилось что-то новое. — Как можно исправить то, что вы вчера натворили? У вас с батюшкой состоялся разговор, и вы, — Господи, спаси наши грешные души, — теперь ходите в моих женихах!!! Отец не сегодня, так завтра объявит об официальной помолвке, и поверьте, я знаю его, он будет настаивать на скорой свадьбе! Вы думаете, я об этом мечтала? Пойти под венец с человеком, который подверг сомнению мою честь, выставив в глазах моего отца своей любовницей? Да лучше бы я вчера умерла, чем пережила подобный стыд! Вам меня не понять, Петр Сергеевич! Вам, как я понимаю, не знакомо такое понятие, как честь и добродетель!

Большего оскорбления девица Палагина не могла нанести Петру. Тот побледнел, но сдержался. Он всеми фибрами души пытался понять оскорбленные чувства девушки, и только поэтому не нагрубил в ответ. Ох, будь на его месте старший брат, Николай, не удалось бы тогда избежать беды!

Но Петр не Николай, к их обоюдному счастью.

— Что ж, Ирина Васильевна, мне вполне понятна ваша позиция. Вы считаете меня негодяем и недостойным человеком, — начал говорить Петр, и на его лице не дрогнул ни один мускул, — и это ваше право. Ни в чем переубеждать я вас не стану, так как вижу, что вы настроены решительно. Мне остается только сожалеть, что между нами не может быть примирения. Я не сторонник враждебных отношений. К тому же, нам ли с вами враждовать? Василий Дмитриевич ясно дал понять, что готов отстаивать честь старшей дочери. Так, ответьте мне на вопрос: вы предпочитаете, чтобы я стрелялся с вашим батюшкой на дуэли?

Ирина вздрогнула, её тело встрепенулась, и она невольно подалась вперед. Их лошади стояли так близко, что она почти чувствовала на своем лице дыхание мужчины.

— Нет, — коротко ответила она, на что Петр удовлетворенно кивнул.

— Хоть в одном мы с вами согласны. Я, знаете ли, не любитель дуэлей, и предпочитаю недоразумения урегулировать мирным путем. А между нами возникло роковое недоразумение, и я ещё раз готов повторить, что вину за вчерашний инцидент полностью беру на себя. Но ничего изменить теперь нельзя, и время повернуть вспять тоже. Поэтому, Ирина Васильевна…, - тут он сделал паузу и отпустил уздечку Зарницы, — сегодня вечером я и мой шурин, Роман Львович Устов, сочтем за честь отужинать у вас. Василий Дмитриевич, был столь любезен, что пригласил нас, и я с удовольствием принял его приглашение.

Наверное, только после этих слов, Ирина окончательно поняла, что дороги назад нет. Она облизнула внезапно пересохшие губы и спросила:

— Вас это забавляет, господин Ракотин?

— В той же степени, что и вас, Ирина Васильевна.

Ирина прищурила глаза. С неё хватит! На сегодня достаточно! И она, не попрощавшись, пришпорила Зарницу. Домой! Прочь от Ракотина и от незавидного будущего, которое готовил ей родной отец!

К ужину готовились основательно, с раннего утра. Было отполировано домашнее серебро, дворовые девки сновали по комнатам, наводили чистоту, кухарки стряпали деликатесы, из погреба доставались марочные вина и шампанское «Вдова Клико».