– Я бы съездила в Питер, – ответила Валька.

Мобильный телефон Казакова загудел, и Юрий Яковлевич ответил на вызов.

– Да, Сережа, ждем тебя. Молодец, новостям мы всегда рады, – сказал он и посмотрел на Валентину. – Похоже, мы сейчас узнаем что-то интересное.

– Он уже здесь?

– Ставит машину в гараж.

Сергей зашел в столовую, поздоровался и сел рядом с Казаковым. Без аппетита посмотрев на оладьи, он дождался нетерпеливых вопросов, а затем торжественно произнес:

– Фамилия нашей Ольги – Кравченко. Париж. Почерк на анкете совпал с почерком в письмах.

– Отлично, – похвалил Казаков. – Нужно узнать, кто она, чем занимается, как давно покинула родину, где проживала ранее. Сережа, ты сможешь раздобыть фотографию?

– Да.

– Кравченко. Париж, – повторила Валька и почувствовала холодок в груди. Но он довольно быстро сменился странным тягучим жаром. Воздух стал густым, пригрезился аромат терпких духов с цитрусовыми нотками, в ушах зазвенела музыка: плавная, бархатная, гипнотизирующая. Оцепенение охватило тело, перед глазами вырос мираж – женщина в черном, та самая, с картины…

«Наверное, в следующий раз мне приснится Париж, – сокрушенно подумала Валька. – Огромная площадь с голубями, Останкинская телебашня рядом с египетскими пирамидами, кусок океана и разводные мосты».

Фотография. Сергей раздобудет фотографию! Валька принялась торопливо пить обжигающий чай. Она уже привыкла отождествлять Ольгу с женщиной, изображенной на картине, но все же у нее есть свое лицо…

«Я скоро ее увижу», – пронеслось в голове.

Федор терпеливо позволял себя разглядывать. Наверняка рыжеволосую хозяйку квартиры смущала его мощная фигура, лысая голова и хмурый взгляд. Можно, конечно, улыбнуться, но как бы это не приняли за оскал. Н-да, доверия он явно не вызывает…

– Какое еще наследство? У Вали нет родственников, – сердито произнесла Наташа, но в ее голосе чувствовалась неуверенность. Мало ли как в жизни случается, люди друг друга и через пятьдесят лет находят.

– А вы всем дверь открываете? Спрашивали хотя бы: «Кто там?» – сказал Федор, не сомневаясь, что контакт уже произошел и в квартиру его впустят. Из всевозможных легенд он выбрал именно эту – наследство – и теперь надеялся, что встреча принесет результат. Пришлось надеть жаркий тесноватый костюм и начистить ботинки – в таком парадном виде Федор с натяжкой, но походил на официальное лицо, утрясающее нудные имущественные проблемы.

– Ничего не могу с собой поделать, – усмехнулась Наташа. – Верю в лучшее с утра до вечера и дверь поэтому открываю нараспашку.

Квартира была обставлена скромно, без излишеств. Чисто, аккуратно и вкусно пахнет свежей выпечкой. Аромат ванильной сдобы, тянущийся из далекого детства, заставил Федора сглотнуть набежавшую слюну. Он смерил хозяйку внимательным взглядом, отметил бледность кожи, выразительность глаз, особую красоту, отвернулся и снял обувь.

– На кухню, пожалуйста, проходите. Плюшки сахарные любите? – миролюбиво спросила Наташа и оправдалась: – Дурацкая привычка печь. Вроде и возиться лень, и гостей особых не жду, а тянет к плите, хоть ты тресни! Возможно, это у меня нервное. Так вы кушать будете?

Несмотря на грозную внешность, Федор Наташе понравился. Его габариты, сравнимые с размерами двустворчатого шкафа (с антресолью), как ни странно, внушали доверие. Такой мужчина закроет собой – и все. Ни одна проблема не проползет мимо, ни одна беда не посмеет приблизиться. Взгляд тяжелый, но глаза добрые.

– Спасибо, не откажусь, – ответил Федор, начиная испытывать легкую симпатию к гостеприимной хозяйке.

Наташа поставила на стол глубокую тарелку с сахарными плюшками, блюдце с нарезанным лимоном, вскипятила чайник и налила крепкого чая. Села напротив, издала приглушенный стон и поморщилась.

– Что случилось?

– Не беспокойтесь, со мной все в порядке, просто мышцы дико болят. Целую ночь за местным пенсионером с молотком по округе бегала. Отвыкла от физических нагрузок, вот и страдаю теперь.

Федор чуть не поперхнулся плюшкой.

– Неплохо провели время, – прокомментировал он и улыбнулся.

Сухоруков от правосудия все же ушел. Полчаса он носился по двору, петляя между качелями, припаркованными машинами, деревьями и клумбами. Догнать его, к сожалению, не удалось. Наталья утешилась только вернувшимися к ней деньгами. Споткнувшись о кирпич, злостный Сухоруков выронил трубу, тем самым потеряв весомую прибавку к пенсии и остатки хорошего настроения. Утешиться можно было еще тем фактом, что смертоубийства все же не произошло.

– А теперь расскажите про наследство, – попросила Наташа. – Что за родственник и откуда взялся? Он, получается, умер? Вы из нотариальной конторы?

Неторопливо Федор выстроил грамотную цепочку вранья, хотя обманывать девушку желания не было. У Валентины Баталовой имелся родственник со стороны отца – двоюродный дедушка. Прожил он всю жизнь в Челябинске и особо ни с кем не знался. Коллекционировал монеты, серебро и антиквариат. Перед смертью написал завещание. «Мы высылали Валентине Николаевне три уведомления, но она ни на одно не отреагировала. Домашний телефон не отвечает, – закончил речь Федор. – Вы не знаете, где она может быть?»