Замерев с мусорным ведром в руках, Оксана слушала истошные крики соседки. Опять, опять Иркин муженек загулял и опять, дурак, развлекался с подружкой на супружеском ложе. Два года одно и то же: он изменяет, она возвращается из командировки, орет, угрожает и прощает.

– Ах, паразит проклятый! Ах, кобель ненасытный! Ах, ирод окаянный! Да как же тебе не совестно так со мной поступать! Кровосос! – непрерывно неслось сверху. – А ты… кошка драная! Будешь знать, как по чужим мужикам таскаться! Получи, получи! – соседка явно переключилась на несчастную жертву обстоятельств. Та в ответ завизжала дурным голосом, из чего следовало, что волос на ее голове стало значительно меньше.

– Как в кино, – произнесла Оксана, направляясь к своей квартире.

Федор ее бросил – это факт. Горький и обидный. До чего же мужикам хорошо живется! В загс их не тянет, детей рожать не надо, да и с возрастом, сволочи, только краше становятся, даже животик их не портит. А тут… тридцать лет стукнуло – считай, калека. Морщинки под глазами в гармошку складываются, щеки начинают тянуться к земле, лишний килограмм без скальпеля не скинешь и депрессии следуют одна за другой уверенным маршем. А уж как обидно, когда тебе говорят: «Прости, прощай». Причем «прости» все чаще и чаще опускают, как будто это нормально: помахать рукой и хлопнуть перед носом дверью! Оксана поджала губы и хмыкнула с обидой.

Вот Федора взять… Поматросил, да и бросил. Что ему надо? Каких кренделей? И вины за собой не чувствует! А легко ли целый день прислушиваться к шуму лифта и сидеть у окна, поджидая его возвращения? Нет. Надоело уже. Оксана выдавила из тюбика очищающую маску из белой глины и неторопливо стала намазывать ее на лицо.

– Красишься как дура, следишь за собой с утра до вечера, и все мимо, – процедила она, сдвигая безукоризненные брови.

Чтобы хоть как-то себя утешить, Оксана стала думать о соседке. «Ира – нормальная, симпатичная женщина, замужем, и что? Разве счастлива? Муженек девок домой приглашает и при этом чувствует себя героем. Небось дружкам хвалится, как удачно провел время, пока его клуша на работе вкалывала. Чему тут завидовать? А скандал Ирка закатила хороший, приятно было послушать. Как девица визжала… Интересно, Федор уже нашел себе другую? Домой вроде никого не водит, но, может, какую-нибудь смазливую девчонку по ресторанам таскает? Долго ли, умеючи!»

Оксана принялась быстро стирать полотенцем маску. Никому она своего зверя не отдаст. Никому! Сколько раз себе говорила: «Не опускай руки», а тут опять скуксилась и раскисла.

Долой отчаяние и нытье! Ключики от квартиры Федора у нее есть, ушел он полчаса назад, так что хватит сидеть без дела.

Умывшись холодной водой, Оксана поспешила выполнять задуманное…

Небольшой бардак в комнатах и грязная сковородка ее порадовали (нуждается он в ней, очень нуждается, просто этого еще не понял). Постель смята, но улик, подтверждающих наличие женщины в жизни Федора, нет. Конечно, он мог ночевать на территории своей новой возлюбленной…

Мысль споткнулась, и Оксана обратила внимание на рубашку, свисающую с кресла до пола. Нетерпеливые пальцы быстро нырнули в карман. Чек и фотография… Светловолосая девушка весьма юного возраста («Я так и знала!»), с нахальным, самоуверенным взглядом, смотрит и будто говорит: «Федор мой, только мой, ты проиграла!»

Оксана почувствовала, как в душе нарастает гнев, как он мечется и рвется наружу. Неужели ей предпочли эту тощую пигалицу?! Невозможно!

О! Ей захотелось разорвать фотографию на мелкие кусочки и выбросить в окно! Но в последний момент руки замерли. Надо быть хитрее, Федор не должен ничего заподозрить…

– И что он в ней нашел, ни кожи ни рожи, – стараясь не расплакаться от обиды, резко произнесла Оксана. – Вот так всегда, так всегда!

Пытаясь успокоить нервы, она досчитала до десяти, положила карточку обратно в карман, кинула рубашку на кресло и, поджав губы, вышла из квартиры.

Через пару минут, вновь намазывая на лицо маску, глядя на свое отражение в зеркале, Оксана с чувством повторяла слова соседки: «Кошка драная! Будешь знать, как по чужим мужикам таскаться! Вот я тебе задам!..»

– Все я помню, – обидчиво дернула плечом Ия Марковна. – Тоже мне, нашли старуху! Давно собираюсь написать мемуары, но времени катастрофически не хватает. Приусадебное хозяйство поглощает меня целиком и полностью. – Она указала длинным морщинистым пальцем в сторону балкона. Валька приподнялась со стула и увидела несколько узких ящиков с укропом и зеленым луком. На полу стояли коричневые горшки с тощими кустиками, увешанными маленькими оранжевыми помидорами.

– Прекрасное увлечение, – улыбнулся Сергей, изображая одобрение и заинтересованность.

Дом Береговской они нашли быстро. Невысокий, крепенький, с блестящими трубами для стока воды и небольшими балконами, утяжеленными лепниной, он соперничал в красоте и с помпезным рестораном, возвышавшимся справа, и с уютной кофейней, гнездившейся слева. Квадратная табличка с номером дома и три оббитые ступеньки. «Добрались», – констатировала Валька, машинально считая этажи.

Дверь Ия Марковна распахнула резко и широко, отчего на вытоптанный коврик мелкими снежинками посыпалась побелка. «Идите за мной», – бросила пожилая хозяйка, совершенно не интересуясь, кто и зачем к ней пожаловал. «Идем», – тихо произнес Сергей и огляделся. Они прошли по узкому коридору, заглянули в комнаты, и Валька задалась своевременным вопросом: «А какие же принадлежали семье Кравченко?»