Эта общая столовая стала магнитом обоих полуразвалившихся отелей. Для эмигрантов она означала то же самое, что и катакомбы древнего Рима для христиан. Если полиция появлялась в отеле «Интернасьональ», все убегали через столовую в отель «Верден», и наоборот. Такая общая столовая была спасением для всех.

На мгновение Керн и Рут остановились перед дверью в нерешительности. Дело было днем, но столовая, не имеющая окон, была освещена. Электрический свет в этот час казался тусклым и каким-то неуместным – казалось, что здесь еще господствует вчерашний вечер.

– Да ведь это же Марилл! – внезапно воскликнул Керн.

– Где?

– Вон на той стороне, неподалеку от лампы! Чудесно! Теперь мы не будем чувствовать себя такими одинокими в Париже.

Марилл в свою очередь тоже их увидел. Минуту он недоверчиво поправлял свои очки, потом поднялся, подошел к ним и пожал им руки.

– Что я вижу! Ребятки – в Париже! Как же вы обнаружили этот старый «Верден»?

– Нам о нем рассказал доктор Классман.

– Ах, Классман! Ну, хорошо, что вы здесь. «Верден» отличный отель. Вы – с содержанием?

– Да. Но только на один день.

– Правильно. Завтра измените условия. Платите только за комнату, а остальное покупайте. Будет намного дешевле. Изредка питайтесь и здесь, чтобы не обижать хозяйку… И вы правильно сделали, что смылись из Вены. Там сейчас происходит что-то непонятное…

– Ну, а здесь?

– Здесь, мой мальчик?.. Австрия, Чехословакия, Швейцария были для эмигрантов полем для маневренной войны, а в Париже – война позиционная. Передний край. Каждая волна эмигрантов докатывается сюда. Видите на той стороне мужчину с густыми черными волосами? Это итальянец. А рядом с ним, с бородой? Это русский. Через два места от них – испанец. Еще через два – поляк и двое армян. Рядом с ними – четыре немца. Париж для всех – последняя надежда и спасение. – Он взглянул на часы. – Пойдемте, ребятки! Сейчас около двух. Если хотите пообедать, сейчас как раз время. Французы – пунктуальный народ в отношении еды. После двух вы ничего не получите.

Они сели за столик Марилла.

– Если вы будете столоваться здесь, то порекомендую вам вон ту полную официантку, – сказал он. – Ее зовут Ивонна, она родом из Эльзаса. Не знаю, как ей удается, но у нее порции всегда больше.

Ивонна поставила перед ними по тарелке супа и улыбнулась.

– У вас есть деньги, ребятки? – спросил Марилл.

– Недели на две хватит, – ответил Керн.

Марилл кивнул.

– Это хорошо. Вы уже обдумали, чем будете заниматься?

– Пока нет. Мы только вчера приехали. А на что вообще здесь люди живут?

– Дельный вопрос, Керн. Начнем с меня. Я живу на статьи, которые пишу для нескольких эмигрантских листков. Люди их покупают, поскольку я когда-то был депутатом рейхстага. У всех русских имеются нансеновские паспорта и разрешение на работу. Они были первым потоком эмигрантов. С тех пор прошло двадцать лет. Они работают официантами, поварами, массажистами, портье, сапожниками, шоферами и так далее. Итальянцы тоже большей частью устроились – они были вторым потоком. У нас, немцев, кое у кого есть паспорта, срок которых еще не истек, но разрешение на работу – только у очень немногих. Кое у кого еще есть деньги, которые расходуются с большой осторожностью. Но у большинства денег уже нет. Они нелегально работают за одно лишь питание и несколько франков и продают все, что еще могут продать. Вон тот адвокат делает переводы и печатает на машинке. Молодой человек, что рядом с ним, ловит немцев с деньгами и отводит их в ночной клуб. За это получает комиссионные от клуба. Актриса напротив него гадает и занимается астрологией. Некоторые преподают язык. Другие стали учителями физкультуры. Несколько человек ходят по утрам на рынок и перетаскивают там корзины. Часть людей живет только на помощь комитета. Одни торгуют, другие просят милостыню… А некоторые вообще уходят и не возвращаются. Вы уже были в комитете?

– Был, – ответил Керн. – Сегодня утром.

– Ничего не получили?

– Ничего.

– Не огорчайтесь. Вам нужно будет пойти еще раз. Рут должна сходить в еврейский отдел, вы – в смешанный. Я отношусь к арийскому. – Марилл рассмеялся. – Как видите, у нищеты тоже существует своя бюрократия. Вы встали на учет?

– Еще нет.

– Сделайте это завтра же. Классман вам поможет. Он специалист по этой части. Для Рут он даже может попытаться получить временное разрешение. У нее же есть паспорт.

– Паспорт-то у нее есть, – ответил Керн, – но срок его истек, и она вынуждена была границу перейти нелегально.

– Ничего не значит. Паспорт есть паспорт. Ценится на вес золота. Классман вам все объяснит.

Ивонна поставила на стол картофель и тарелку с тремя кусками телятины. Керн улыбнулся ей. Ее лицо расплылось в ответной улыбке.

– Большое спасибо, Ивонна, – поблагодарила ее Рут.

Улыбка Ивонны стала еще шире, и она ушла, покачивая бедрами.

– Как было бы хорошо, если бы Рут получила временное разрешение, – мечтательно сказал Керн. – В Швейцарии она уже получала разрешение на три дня.

– Вы забросили химию, Рут? – спросил Марилл.

– Да… То есть и да, и нет. В настоящее время – да.

Марилл кивнул.

– Правильно. – Он показал на молодого человека у окна, перед которым лежала книга. – Вон тот юноша уже два года работает посудомойкой в ночном клубе. Раньше был студентом. В Германии. Две недели назад он получил степень доктора по французской филологии, а недавно узнал, что его здесь не примут на работу. Теперь он изучает английский, чтобы стать специалистом по английскому языку и уехать в Южную Америку. Здесь такое бывает. Вас это утешает?