– Вы со спокойной совестью можете взять эти деньги, – с горькой печалью сказал Марилл. – Он оставил их специально для вас. И я должен передать их вам в том случае, если он не вернется.

Керн покачал головой. Он только что приехал и грязный, оборванный сидел с Мариллом в «катакомбе». В Дижоне он нанялся на работу помощником шофера и приехал в Париж с колонной грузовиков.

– Он вернется, – ответил Керн. – Штайнер обязательно вернется.

– Да не вернется он никогда! – с горечью выкрикнул Марилл. – И после вашего «он вернется» мне становится еще тяжелее, черт бы вас побрал!.. Я вам говорю: он не вернется! Вот, прочтите!

Он вынул из кармана смятую телеграмму и швырнул ее на стол. Керн взял ее и разгладил. Телеграмма была из Берлина и адресована хозяйке отеля «Верден». «Сердечно поздравляю днем рождения. Отто», – прочел он.

Керн поднял глаза.

– Что это значит? – спросил он Марилла.

– Это значит, что его схватили. Так мы с ним договорились. Телеграмму должен был послать один из его друзей… Да это нетрудно было предвидеть. Я ему сразу сказал об этом. Ну, а теперь возьми эти проклятые бумажки!

Он протянул деньги Керну.

– Здесь 2240 франков, – сказал он. – А здесь вот и еще кое-что! – Он вынул бумажник и вынул оттуда две маленькие тетрадочки. – Билеты от Бордо до Мексики. На «Такому», португальское грузовое судно. Для вас и для Рут. Отплывает восемнадцатого. Мы купили их на его деньги. А это остаток. О визах тоже позаботились. Они лежат в комитете помощи беженцам.

Керн уставился на тетрадочки.

– Но ведь…

– Никаких «но»! – сердито перебил его Марилл. – Не возражайте, Керн! Это и так стоило больших усилий. Все выяснилось только три дня назад. Комитет помощи получил от мексиканского правительства разрешение на въезд в страну ста пятидесяти эмигрантов. С условием, что проезд будет оплачен. Одно из чудес, которые иногда случаются. Мы узнали об этом от Классмана и сразу же оформили вас обоих, пока не поздно. Деньги на проезд у нас теперь были. Ну, а остальное… – Он замолчал. – Ивонна, принесите мне рюмку вишневки, – сказал он потом официантке из Эльзаса.

Ивонна кивнула и, покачивая пышными бедрами, направилась в сторону кухни.

– Принесите две рюмки! – крикнул Марилл ей вслед.

Ивонна обернулась.

– Я и так принесла бы две, господин Марилл! – сказала она.

– Спасибо! Вот по крайней мере одна понимающая душа!

Марилл снова повернулся к Керну.

– Ну, как переварили? – спросил он. – Конечно, все это немного неожиданно, согласен. Вы предъявите билеты и визы в префектуре, и вам выдадут разрешение вплоть до того дня, когда отплывает корабль. Дадут даже в том случае, если вы въехали в страну нелегально. Этого добился комитет помощи. Идите туда завтра же. Для вас – это единственная возможность выбраться из всей этой грязи.

– Да, на первый раз дают месяц, на второй – все шесть месяцев тюрьмы.

– Вот именно: шесть месяцев. А второй раз тоже схватят рано или поздно. Это так же верно, как смерть! – Марилл поднял глаза. Перед ним стояла Ивонна, держа в руке поднос. На подносе стояла рюмка и стакан с вишневкой.

– Это – для вас, – сказала Ивонна с улыбкой и показала на стакан. – За ту же цену.

– Спасибо! Вы – разумный ребенок, Ивонна. Очень жаль, что женщина после брака неизбежно превращается в Ксантиппу [9] или в настоящую мегеру. Прозит!

Марилл одним глотком выпил полстакана.

– Прозит, Керн! Почему вы не пьете? – Он поставил стакан и первый раз посмотрел Керну прямо в глаза. – И только не вздумайте хныкать! Не хватает только этого, – сказал он. – Неужели вы не можете взять себя в руки?!

– Я не захнычу, – ответил Керн. – А если и захнычу, то мне наплевать на это! Черт возьми, все время я думал, что когда я вернусь, Штайнер уже будет снова здесь, а вместо этого вы мне суете деньги и билеты – и я спасен! Спасен именно потому, что погиб он! Это же подло, неужели вы не понимаете?!

– Не понимаю! Вы несете сентиментальную чушь! Тут нечего понимать. Так ведь всегда бывает! Ну, а теперь выпейте рюмку. Так, как… как выпивал ее он… Черт возьми, вы думаете мне не тяжело?

– Тяжело…

Керн выпил вишневку.

– Я – в норме, Марилл, – сказал он, – У вас найдется сигарета?

– Конечно. Вот…

Керн глубоко затянулся. И внезапно в сумерках «катакомбы» перед ним всплыло лицо Штайнера – немного насмешливое, нагнувшееся вперед и освещенное мерцающим светом свечи, как и тогда, целую вечность назад, в венской тюрьме, и ему показалось, будто он слышит его спокойный голос: «Ну, мальчик?»

«Вот как все кончилось, Штайнер!» – подумал он. – Вот как все кончилось!»

– Рут знает об этом?

– Да.

– Где она?

– Не знаю. Наверное, в комитете. Она не ждала вас сегодня.

– Понятно. Я и сам не знал, когда доберусь сюда… В Мексике можно работать?

– Да. Но где, не знаю. Там вас пропишут и дадут возможность работать. Это гарантировано.

– Я не знаю ни слова по-испански, – сказал Керн. – Или там португальский язык?