Набрав цифру 2, я зажмурилась в предвкушении громогласного воя, означавшего смерть моей таинственности, но ничего не произошло. Тогда я быстро набрала 4 и 8. Еле слышный щелчок – калитка открыта. Проникнув внутрь имения, я осторожно потопала к дому. Поднявшись наверх, я ходко зашагала к комнате Логинова, открыла дверь и, дойдя до кресла, потрясла отдыхавшего от тленной жизни хозяина за плечи.

– Что, уже в школу? – ужаснулся бедолага-отличник и потер глаза. – А, это опять ты.

Я обиделась. Что значит – опять? Я что, ему так надоела?

– Али нет, – лаконично ответила я и тут же об этом пожалела. Он прижал мою голову к себе, вынудив тем самым сесть на подлокотник кресла, и принялся наглаживать, словно ребенка, уронившего в лужу леденец, приговаривая:

– Да, Альбины больше нет, но что поделаешь, жизнь такая злая штука. Не убивайся так, ты же с ней была мало знакома.

– Но Серовы…

– Они наймут себе новых горничных. – Прозвучало это как «куплю тебе новый леденец». А мне, стало быть, нужно говорить: «Не хочу другую горничную, хочу ту же самую!» – и зареветь.

– Ты не понял, труп украли.

– Что? – Он вскочил с кресла как ошпаренный. – Но кто?

– А ты подумай. Вспомни, что кричали сектанты перед тем, как ее лишили жизни.

– И что?

– Неужели мне послышалось? – спросила я скорее саму себя, но он ответил:

– Да могло послышаться что угодно в том-то состоянии, в каком мы находились. По-моему, они по-русски то ни единого слова не сказали. Лучше объясни, с чего ты взяла, что труп исчез. Это из-за огней?

– Да, – подивилась я его догадливости. – Именно. Я опять их видела и наконец разобралась, что они означают.

– Хорошо, я сейчас туда схожу и проверю. А ты оставайся здесь! – Я открыла рот, но мне не дали договорить, перебив: – Нет, тебе со мной нельзя! – Я снова открыла рот, но: – Сказал же, нельзя! И не спорь со мной! – Он натянул на себя футболку, поскольку спал в одних джинсах, и похлопал по крышке тумбы: – Так, а куда я сунул свой ножик?

– Он у меня, – робко откашлявшись, молвила я. – Что ты так смотришь? Ты же не дал договорить. Я была там.

– Что?! Ты сбрендила?! – крикнул он так громко, что Паша заворочался во сне и промямлил кому-то воображаемому: «Ах, оставьте…» – Ты опять решила распроститься с жизнью? Больная!

– Спасибо, я рада, что ты оценил мою смелость. Лучше послушай. – Я рассказала ему про сигнализацию. – Теперь понимаешь?

– Ты хочешь сказать, тот, кто освобождает замок от трупов, живет среди нас? Ха, вот это новость. – Он провел рукой по лицу и тряхнул головой. Что ж, я тоже была ошарашена, когда выяснила этот прискорбный факт. – Буди Пахана. Совещаться будем.

Пахан разбудился с трудом. Первым делом посмотрел на часы.

– Уже день?! Как это я так заспался?

– Полчетвертого не дня, а ночи, – поправила я.

– Что? Ты че, сдурела? У меня и так из-за вас хроническое недосыпание!

Я пересказала Паше все то, что и Женьке. Логинов тем временем смотрел в окно, пытаясь что-то разглядеть через непроглядную тьму. Затем он повернулся:

– Ты сигнализацию включила, когда вернулась?

Задумавшись на секунду, я покачала головой:

– Забыла. Я так боялась, что он вот-вот вернется.

– Зря. Надо было. Глядишь, и вывели бы на чистую воду. Что теперь прикажешь делать?

– А смысл? Нам бы никто не поверил, раз трупов нет. А преступник бы насторожился: кто это ему подложил такую свинью в виде включенной сигнализации?

– Охрана, допустим, включила. Это их обязанность.

– Они спят мертвецким сном.

– Но он-то этого не знает.

– С чего ты взял? – не согласилась я. – Иначе почему он ничего не побоялся?

– Допустим, услышал храп и решил, что путь открыт. Но они могли ведь проснуться.

К диалогу подключился Павел:

– Да какая на фиг разница, что он – или она – подумал? Главное в самой сути этого вопроса. Кто-то выкрал очередной труп и притом дал нам понять, что живет среди нас.

Паша прав. Если мне и послышались те пять букв, все равно все нити ведут в наш замок. А в этом случае совпадения уже не может быть. Теперь помочь мне сможет лишь один человек. Но это будет завтра.

С этими мыслями я плюхнулась на Женькину кровать и провалилась в тревожный недолгий сон.

Проснувшись утром, я обнаружила спящего в сверхнеудобной позе на кресле уже без футболки Женю и отсутствие Паши.

– Жень, – позвала я. Тот открыл глаза и повернул лицо ко мне. – Как ты мог так уснуть? Неудобно ведь.