— Ты, кажется, шокировала их тем, что у нас правит мужчина, — предположил я Аштии на ушко.

— Ерунда, переоцениваешь ты их традиции. Может, они вообще удивлены наличию суверенного государя. Зачем гадать? Либо со временем узнаем и так, либо это знание нам ни к чему. Подожди, пожалуйста.

— Прости.

— Значит, у вас принято давать отпор всем вместе, я верно понимаю?

— У нас и не представляют, как может быть иначе.

— Вот так… Ясно. Это очень хорошо для государства, для его устойчивости, крепости. Понимаю. Но ведь здесь против вас лишь один клан.

— Вы предлагаете нам отказаться от основополагающего принципа ведения военных действий на нашей территории, однако сами от своих привычек не отказываетесь. И разве это вообще реально — уравнять стороны в войне миров, пусть даже и искусственно? Разумеется, нереально. Мы ведь, к примеру, не способны использовать вашу избирательную магию, поскольку не владеем её секретом, а вам не известен наш. Вот уже и неравенство.

— Да, мы заметили. Но ведь ваши чародеи явно знают способ защищаться от наших волн, хоть и не сразу взялись это демонстрировать. Кстати — как им это удаётся, да ещё столь красиво?

— Предлагаешь обмен тайнами?

— Идея отличная. Но, видимо, устроим мену чуть позже, когда придём к какому-нибудь решению… Как понимаю, через время здесь появится ещё больше бойцов. Из других ваших кланов.

— Разумеется, но почему вас это сколько-нибудь беспокоит? — Аштия удивилась так искренне, что сложно было не проникнуться. Однако я-то её давно знаю. Сразу вижу, что играет или потихоньку издевается. — Ведь больше солдат, чем на укреплениях поместится, нам всё равно сюда не впихнуть.

— И магов станет больше?

— Ну, это, уж извините, да. Именно так. — Она выдержала паузу и с деланым сочувствием уточнила: — У вас были какие-то очень веские причины воевать здесь, помимо похвально-молодеческих?

— Я не вправе говорить об этом в обход супруги, — сразу насторожился Бейдар.

Её светлость легкомысленно развела руками, словно и не заметила проблеска чужой бдительности.

— Может быть, приказать холодного кваса? Сегодня жарко.

— Что ж… Премного благодарны.

У Бейдара был озадаченный вид. Он поглядывал то на меня, то на Аше, но молчал, и кружку кваса принял с благодарностью, и пил без излишней спешки. Госпожа Солор с ободряющей улыбкой любезной хозяйки следила, как они угощаются. А мне вдруг подумалось, что названая сестра вполне может размышлять о том, как легко было бы их всех перетравить. Логичная мысль, ведь война есть война. Однако предположение это пришло вовсе не потому, что Аштия дала к нему повод. Играла она поистине безупречно.

Угостившись, кочевники с нами распрощались, стараясь хранить видимость сердечности: почему-то для них это было важно. А я, выждав подходящий момент, настойчиво потянул госпожу Солор в сторонку — туда, где по чудесному стечению обстоятельств не ошивалось ни солдат, ни строителей.

— Ты уверена, что именно так стоит с ними разговаривать?

— Что тебе не понравилось?

— Да, ты вела речь о нашей силе, но в такой манере, словно… извинялась за неё. Но ведь противник может увидеть в этом слабость!

— Разве ты до сих пор не понял? Война для наших гостей — это просто игра. Ты как-то описывал мне подобную традицию своего родного мира… Я про спорт. Вот и для них война — спорт. Весёлое состязание.

— Да брось, этого… Этого просто не может быть!

— Почему?

— Да потому, что война — кровавое и страшное дело, оно приносит участникам только неудобства, ужас перед грядущим, опасность, боль и смерть. Этим делом станешь заниматься лишь в самом крайнем случае.

— А ты, оказывается, идеалист! Я не говорю, что это плохо. Наоборот, хорошо, и особенно хорошо для человека в твоём положении. Просто странно. У тебя на родине войны никогда не велись от одной лишь скуки?

— Ну… Как тебе сказать… Да, конечно, ведь долбанутых всегда хватает, и им вечно нет покоя.

— Разве дело в этом?

— Война несёт смерти и разрушения!

— Смерти — да, тут спорить трудно. Однако в каждом мире своя мера ценности человеческой жизни. Нет?