Шрифт:
Всю долгую дорогу домой девочки сочиняли новое письмо Ирене, в котором хотели сообщить ей о своей победе. Кроме того, они хотели задать ей несколько вопросов, чтобы подкорректировать сценарий и исправить возможные ошибки к выступлению на Национальном конкурсе, до которого оставалось меньше шести недель. Теперь в пьесе уже упоминалось о том, что Ирене удалось выжить в тюрьме Павяк, но каким образом произошло это чудо, у девочек не было ни малейшего представления. Они составили список вопросов. Как она решилась забрать из гетто первого беспризорника, зная, что рискует собственной жизнью и жизнями своих близких? Как вывозила из гетто детей? Что потом стало с Жеготой? Что произошло со списками? Но больше всего девочкам хотелось узнать, почему в Польше никто не знает об Ирене Сендлер? Почему ее все забыли?
Уже на въезде в Юнионтаун Лиз спросила:
– Как, по-вашему, люди принимают такие серьезные решения? Ну, скажем, Ирена – спасать детей? Или родители – отдать ей своих детей?
Лиз не могла не задуматься о том, как это решение принимала ее мать.
Ей хотелось бы верить, что уходить матери было трудно, но, зная, что она была наркоманкой и проституткой, Лиз все-таки была почти уверена, что она на эту тему не особо задумывалась.
Насколько помнила Лиз, мать просто разозлилась и ушла, хлопнув дверью. Даже не попрощавшись. А причина? Скорее всего она уже ничего не соображала и никакой причины ей было не нужно, и это для Лиз было больнее всего.
– Ирена была занята делом Божьим, – уверенно сказала Меган.
– Но я все равно хочу знать, как она на это решилась, – упрямо повторяла Лиз.
– Я читала, – сказала Сабрина, – что люди принимают такие решения за считаные мгновения… почти не задумываясь… ну, знаешь, импульсивно. Может, если б у них было время думать, они этого и не сделали бы.
– Она говорила, что ей так велит сердце, – сказала Меган. – Пастор сказал, что так с нами разговаривает Бог… через сердце.
Сабрина пожала плечами:
– Меня больше всего беспокоит другое… А я смогла бы сделать то же самое, окажись я на месте Ирены?
Через несколько недель пришел ответ от Ирены:
6 июня 2000
Дорогие мои, любимые всем сердцем девочки!
Спасибо вам за письмо и за присланную мне пьесу «Жизнь в банке», а также за второе письмо, в котором вы сообщили мне, что на конкурсе штата заняли первое место. От всего сердца поздравляю вас с победой! Когда вы прислали мне пьесу, я написала вам необычайно длинное письмо, но пока не смогла закончить его, потому что сильно заболела. Сейчас я на несколько недель отправляюсь в больницу и допишу письмо сразу по возвращении. А пока я посылаю вам самые сердечные и добрые пожелания и прижимаю вас к сердцу.
Преданная вам, любящая
Ирена (Иоланта)Поездка на Национальный День Истории в Вашингтон сложилась совсем не так, как ожидали девушки. Студенческий городок университета Мэриленда в Колледж-Парке заполонили 5000 школьников, родителей и учителей. Перед ними выступила директор Национального Дня Истории Кэти Горн:
– Сегодня вы присоединяетесь к армии из 800 000 студентов, уже участвующих в этом великом приключении. Национальный День Истории похож на отель «Калифорния» из знаменитой песни: если в нем прописался, то уже никогда с ним не расстанешься.
У девушек был свободен весь день, и они решили пойти в Музей Холокоста. У них были бесплатные пропуска, и Меган с Лиз настаивали на посещении музея. Сабрина пожала плечами, ладно.
Они повернули на улицу Рауля Валленберга, названную в честь шведского дипломата, спасшего тысячи евреев, и подошли к музею.
При входе они увидели огромные портреты людей, спасавших евреев, и сразу же узнали фотографию молодой Ирены… ту же самую она прислала им в письме.
– Мамочки! – воскликнула Меган. – Это же она! Может, здесь про нее есть какая-нибудь информация?
Они остановились перед черно-белой фотографией ворот Аушвица (Освенцима) [105] . Они были похожи на бутафорские ворота Варшавского гетто, которые они использовали в спектакле, только на верхушке этих находилась надпись
«Arbeit Macht Frei» («Труд освобождает» – нем.). Этой ложью Аушвиц встречал евреев, прибывавших в лагерь, чтобы найти там свою смерть.
Девочки разбрелись по залам… Фотоматериалы, записанные на видео рассказы, железнодорожный вагон с намалеванными на красно-коричневых дощатых стенках белыми буквами и цифрами. Меган почувствовала, что вышла за пределы защитной стены из книг и картинок на экране компьютера и вплотную подошла к ужасу Холокоста.
105
Аушвиц (Освенцим) (Auschwitz – нем., O'swiecim – польск.) – крупнейший нацистский лагерь смерти, где было умерщвлено за 1941–1945 гг. примерно 1,3 млн узников, из них 1 млн евреи.
Сабрина остановилась перед монитором: женщина, выжившая в Аушвице, почти обыденным тоном рассказывала о том, как погибла ее мать.
– И из шеренги выбрали ее… – говорила она.
Сабрина закусила губу, как можно сильнее обняла себя руками, но не смогла сдержаться и заплакала…
Рядом с ней возникла Меган и повела к стоящим в соседнем зале креслам.
– Да нет, все нормально, – сказала Сабрина. – Правда, я нормально. Я просто подумала, как эта женщина на экране день за днем и раз за разом рассказывает свою историю темному залу, в котором иногда и людей-то нет.