«Этот сразу отпадает, — решил Игорь. — В очках там никого не видели, примета уж больно хорошая».

Остались двое. Шансов на то, что кто-нибудь из них окажется убийцей, было маловато. Но версию «убийца — спекулянт билетами» надо было проверить до конца, ведь и Колесников занимается почти той же версией с Клышиным, хотя там еще ревность и шантаж.

Первым в военкомат пришел Суров.

— Вызывали? — спросил он у старшего лейтенанта.

— Да, садитесь. Нужно некоторые данные уточнить.

На Алтаева, сидевшего за другим столом и усердно разбирающего бумаги, Суров не обратил внимания. Пока офицер разговаривал с Суровым, Игорь внимательно наблюдал за ним. «Похож или не похож?» На фотографию из паспортного стола, пожалуй, похож, а на убийцу… Едва ли! Парень в армии отслужил, старший сержант, артиллерист. Окончил техникум. Сейчас на ЗИЛе работает в ОТК. Женат.

Характеристики отличные. А то, что десять лет назад билеты в кино перепродавал, что ж, мальчишкой был. Мало ли за нами шалостей водилось…

И ему вспомнилось, как решили они с Люськой перерезать провода в классе, чтобы уроков не было. Сделал он это великолепно — никто не догадался. Игорь в восьмом классе прочитал много книг по криминалистике и резал провод в перчатках. «Чтобы отпечатков пальцев не было», — объяснил он Люське. Была и еще одна причина: чтоб током не ударило. Но этого он Люське, конечно, не сказал. Провода-то он перерезал и даже отпечатков не оставил, и свет погас, но в другом классе. Люська же потом его и выдала: не выдержала перекрестного допроса в учительской.

Когда Суров вышел в коридор, старший лейтенант повернулся к Алтаеву:

— Ну как, этот?

Ему сказали, что нужно вызвать ряд людей, которыми интересуется милиция, а зачем — военком не объяснил.

— По всей вероятности, не этот человек нас интересует, — ответил Игорь.

…Васин пришел ровно в четыре. Тихонько постучался, вежливо поздоровался. Невысокий, темно-русый, простое открытое лицо, почему-то немного испуганное. Старший лейтенант посмотрел его паспорт и военный билет, задал несколько вопросов и отпустил.

— Что-то я не понял, где он работает? — спросил Алтаев, когда за Васиным закрылась дверь.

— На сегодняшний день тунеядец, — ответил старший лейтенант.

— Как это тунеядец?

— Очень просто! Три дня назад уволился с одного завода, завтра, говорит, едет устраиваться на другой. А сегодня нигде не работает.

— Какой же он тунеядец, если завтра едет устраиваться на работу?

Алтаев поблагодарил старшего лейтенанта за помощь и поехал домой.

— «Пришел, увидел, победил» не получилось, — сказал Игорь. — Посмотрел я на них: Суров не похож, а Васин вроде похож немного. Но уж очень вежливый, тихий какой-то, скромный.

— Так это же очень хорошо, — вмешался Колесников. — И тихий, и скромный, и вежливый. Или теперь это отрицательные качества? Тогда я совсем положительный — у меня многих из них нет.

— Хорошо, хоть ты это понимаешь, — заметил Зимин.

— Знаете, ребята, как-то даже чересчур у него это. Очень уж его скромность и вежливость в глаза бросаются. Да и оправдывался перед сотрудником военкомата, как будто тот милиционер. Подумаешь, с работы на работу переходит. Какой же тут криминал?

— Игорь, ты серьезно его подозреваешь? — спросил Зимин.

— Не очень, конечно, но проверить надо. Не люблю я таких тихих, они любую гадость сделать могут.

— А меня ты любишь, потому что я не тихий, да? — заулыбался Колесников.

— Володя, ты про Шалимова узнал?

— Узнал. Он сидит за кражу государственного имущества. Дали восемь лет. Арестован в июле семьдесят первого в Туле. Дело сейчас там находится. Я написал, чтоб прислали.

— Хорошо! А как с Клышиным?

— Все сделал! — доложил Колесников. — С Голубевой говорил, на работе у него был, запрос в Минск послал: пусть там дядьку его расспросят о племяннике: зачем приезжал, почему уехал. Наверное, к концу недели ответ придет. Что-то должно проясниться.

— Володя, я займусь Васиным, а ты сходи к родителям Шалимова, поговори.

— Быть может, лучше дождаться, пока из Тулы архивное дело придет? Тогда и предлог для посещения семьи легче будет придумать.

— Что ж, так и сделаем.