Джона подбежал ко мне, сдавленно мяукнул, и его стошнило резинкой прямо на ковер.

– О господи…

В этот момент котенок услышал, как кто-то спустил воду в туалете. Что может быть увлекательнее игры со стремительным потоком воды? Подобно маленькому гоночному болиду, он устремился в сторону ванной.

Когда кончик хвоста исчез за углом, я принялась подсчитывать убытки. Два фужера для шампанского и бокал для красного вина разбиты вдребезги. Мексиканский подсвечник обезглавлен. Ковер на лестнице весь в зацепках, так как кое-кто поточил об него когти. А еще мокрое пятно на том месте, где котенка стошнило. И заклинившая клавиатура.

Мечта о котенке стремительно превращалась в кошмар. На наш дом налетело хвостатое торнадо, которое несло с собой лишь хаос и разрушение.

Если Клео действительно имела отношение к его появлению в нашей жизни, то сделала это с единственной целью – подчеркнуть, каким идеальным питомцем и хранителем домашнего уюта была она сама.

Я едва сдерживала слезы. Лидия была против, Катарина плакала, Мэри выглядела виноватой, но выбора у нас не было.

Котенка придется вернуть.

Я с трудом встала с дивана и отправилась за переноской, и в этот момент в двери повернулся ключ. Филипп вошел в дом с видом голодного мужчины, который учуял запеченные куриные ножки после двенадцатичасового рабочего дня.

– Кто это тут у нас? – спросил он, глядя на Джону, выбежавшего ему навстречу.

– Большая ошибка, – ответила я. – Ты сможешь утром отвезти его обратно в зоомагазин?

Джона сел перед Филиппом, внимательно на него посмотрел, потом вытянул лапу и похлопал мужа по колену.

– А что с ним не так? – поинтересовался Филипп, когда Джона наклонил голову и вежливо мяукнул.

– Гиперактивный, нервный, разрушительный, неуправляемый, самовлюбленный…

– Самовлюбленный?

– Как модель на подиуме! Осознает свою красоту и использует ее, чтобы манипулировать людьми… Ты только посмотри на него!

Джона невинно разглядывал паука на потолке. Идеальный окрас и сапфировые глаза, сияющие на мордочке разбойника, никого не могли оставить равнодушным.

– А что думают девочки?

– Хотят оставить, но им-то легко говорить. Мы оглянуться не успеем, как они съедут!

– Ты, наверное, очень шустрый мальчик! – сказал Филипп, поднимая Джону. Котенок перевернулся на спину, так что большие задние лапы, сделавшие бы честь кенгуру, задрались к потолку. Филипп почесал Джону между ушей, а тот в ответ лизнул его руку. – И любвеобильный.

– Неугомонный, – буркнула я.

– Он же еще ребенок! – улыбнулся Филипп. – Посмотрим, что все скажут после ужина.

– С этим тоже не все просто. Ты же помнишь, как Клео любила поесть? Она на все была готова ради куска курицы. А этот вообще отказывается от еды.

Филипп отнес Джону в прачечную, где стояли две миски – одна с сухим кормом, другая с кошачьими консервами. Разбойник весь день игнорировал их содержимое. Муж поставил Джону перед мисками. Котенок понюхал рыбную массу, осторожно лизнул – и начал жадно поглощать.

Филипп предложил мне вернуться в кровать, пообещав разобраться с Пушистиком. Уже прозвища ему дает? Мой муж опасно сблизился с неуправляемым котенком. Но я слишком устала, чтобы его вразумлять, поэтому махнула рукой и пошла к себе. Через несколько минут Лидия принесла в спальню поднос с ужином.

В тумбочке осталось всего три таблетки снотворного. Я проглотила две и отключилась.

На рассвете нас с мужем разбудили глухой стук в дверь и звон колокольчиков, как будто кто-то в доме танцевал народный английский танец вокруг майского шеста. Филипп нехотя вылез из кровати; едва он взялся за ручку, дверь распахнулась, и в комнату ворвался Джона, крепко сжимавший в зубах удочку. В следующий миг он уже взбирался по покрывалу, чтобы вручить мне игрушку. Затем котенок отступил и выжидающе на меня посмотрел. Филипп улыбнулся и пошел на кухню – готовить чай с тостами.

Зарывшись в одеяло, Джона урчал, как маленький трактор, и терпеливо ждал, когда я начну с ним играть. Я была не в настроении, к тому же знала, что через пару часов котенка увезут обратно в магазин. Джона озадаченно посмотрел на меня, потом подошел и тронул за руку мягкой лапкой, предусмотрительно втянув когти. Как настоящий джентльмен, он делал мне предложение. Взять удочку и помахать в воздухе птичкой – разве это так сложно? Неужели у меня настолько противное настроение, что я расстрою малыша?

Вздохнув, я начала раскачивать удочку здоровой левой рукой; несчастная птичка и колокольчик заметались в воздухе. Джона завороженно следил за ними несколько секунд, потом подобрал лапы, приготовившись к прыжку. Рассчитывая траекторию жертвы, он слегка дрожал в предвкушении славной охоты.

Котенок не отрывал взгляда от птицы. Казалось, он переселился в ее тело и предчувствовал каждое движение. Потом с грацией Рудольфа Нуреева в его лучшие годы Джона взвился в воздух и вцепился в птичку зубами и передними лапами.