Тут я уже завелась окончательно, вскочила, распахнула дверь.

— Да лучше жопой крутить, чем, как ты, говно мести и бутылки собирать! Это ты меня позоришь, бомжиха! Ненавижу тебя! Когда ж ты подохнешь, наконец! — с жаром воскликнула я.

Мать свою я стеснялась с детства. Родила она меня поздно, в тридцать восемь лет, отца не было, как я уже говорила. Да не то что отца, вообще у нее за всю жизнь ни одного мужика не видела. Зато стоило ей пронюхать, что у меня появился ухажер, «синий чулок» просто сатанел.

Вечно унылое лицо, истерики, неряшливый внешний вид.

А уж плакать она любила! Чуть что не по ее — в слезы. Рыданиями и стенаниями она методично доводила меня до такого состояния, что казалось, вот-вот кондрашка хватит.

Я с ней даже на улицу старалась не выходить. Она имела привычку, завидев пустую бутылку, как коршун бросаться на нее. Просто хоть сквозь землю провались рядом с ней!

— Ах ты ж сволочь, я за эти бутылки тебя кормлю! — с упреком отозвалась она.

— Ты не за бутылки кормишь, а за зарплату и две пенсии. А от бутылок ты не разбогатеешь. Тебе просто нравится выглядеть ничтожеством, по-моему. Хочешь, чтоб все видели вокруг, как тяжело ты живешь, какая ты несчастная. Как бедной Светочке тяжело тащить такую обузу, как неблагодарная дочь. И потом, я уже четыре месяца работаю, ты уже и не кормишь. Другие родители учат детей, одевают, а ты только жрешь меня!

— А до этого времени кто тебя кормил, скотина такая? — не успокаивалась родительница, с укором глядя на меня глазами, полными слез.

— Как? А кто ж должен был меня кормить до восемнадцати лет? Зачем ты только меня рожала? Чтоб всю жизнь попрекать и ненавидеть?

— Дурой была, думала — человек вырастет, а ты скотина!

Короче говоря, такие «баталии» у нас с ней происходили каждый день. Не было дня без скандала: день — не день, если у нас тишь да гладь. Определенно кто-то из нас заболел, значит, обессилел.

Бедная бабушка Дуся металась меж двух огней. Вот бабушку я любила очень. А бабушка любила нас обеих, только сделать не могла ничего. У нас не дом был, а поле боя. Дурдом.

Заснуть мне, понятно, не удалось. Вечером опять на работу, как я до пяти утра дотяну? Ничего, быстрей ласты склею, на радость мамане…

Я вернулась в спальню, попыталась уснуть, да разве уснешь на таких нервах? Лежала и мечтала, что когда-нибудь у меня будет своя маленькая квартирка. Уютная, чистенькая. Я даже обстановку представляла. Мечтала развести комнатные розы, забрать кота. Сама с собой мысленно спорила, как удачней расположить мебель. Занавесочки на кухне — обязательно в мелкую клеточку, льняные, светло-зеленые. Недавно высмотрела в журнале, именно такие мне и нужны! А как еще на квартиру заработать?

Сначала я попробовала стоять на рынке. Четыре дня я честно торговала, получая в день по пять гривен (дело было в 1999 году), а на пятый у меня украли несколько пачек чая… Хозяин быстренько посчитал недостачу и сказал работать бесплатно еще три дня. Щас! На следующий день я, конечно, там не появилась.

Потом устроилась официанткой в оздоровительный комплекс. Там, простажировавшись две недели, ушла ни с чем. Каждый день в семь утра я была уже там. Как штык. Полная сил и азарта. Стажировка заключалась в тщательном перемывании горы грязной посуды. Другой работы мне пока не доверяли.

А через две недели директор вдруг захотел увидеть мои документы. Увидел. И что? Мне было сказано — по возрасту не подхожу. Так чего ж тогда не спросили заранее? Конечно, кому ж помешает бесплатная «принеси-подай»? Наверное, не меня первую они так используют. Дураки, что ль, платить посудомойке, когда — только свистни и выстроится в ряд кучка дурочек вроде меня, рьяно желающих приступить к «стажировке»…

На этом попытки найти работу я бросила, решила ждать совершеннолетия.

Тогда я еще хоть и редко, но в училище ходила. Появляясь только на практических занятиях. Выучиться шить, конечно, хотелось. Дома, еще со времен застоя, лежали отрезы тканей, ждали своего часа. Бабушка их от моих посягательств рьяно оберегала. А мне так хотелось их применить! Она была согласна их пожертвовать, но с одним условием — после двух лет обучения, и точка!

— Сговнять не дам! — уперев руки в бока, отгоняла она меня от закромов.

Пришла как-то на учебу, смотрю — моя подружка Галка в туфлях дорогих щеголяет, сумка, одежда — все новое. Благоухает духами, встряхивает белокурыми кудрями… Картинка, а не Галка. Мэрилин Монро, можно сказать. Чудеса, одним словом. Отличница Галка никогда своим внешним видом не заморачивалась. Тихо грызла гранит науки, донашивая обноски старшей сестры.

Когда на перемене вышли на перекур, она достала пачку «Мальборо».

— Где это ты разбогатела? — полюбопытствовала я, стреляя у нее сигарету.

— Лотерею выиграла, — хихикнула Галка в ответ. — А тебя где носит? Даже на практику не появляешься?

— Где-где? Работу ищу, мать заела совсем. Иждивенкой проклятой называет, — с горечью пожаловалась я.

— А я, Юлечка, уже нашла работу. Давай отойдем, я расскажу, — отвела меня в сторону Галка. — Только не вздумай болтать никому!

Так я оказалась в стрип-клубе. И была очень довольна этой работой. За ночь я могла заработать больше, чем мать за месяц. Чем не упускала при случае кольнуть последнюю.