— Угу, – никак не отреагировав, кивнула лейтенантша и, придерживая автомат, запрыгнула в нутро УАЗика, а следом за ней уселся и сам лейтенант.

Автомобиль успел уже развернуться и как раз поворачивал к воротам, как прямо перед капотом возникла давешняя медсестра.

— Да елки–палки! Ей что, жить надоело! – Ругнулся Володин, резко затормозив. – Второй раз уже под колеса бросается!

Виктор приоткрыл дверцу и громко ругнулся.

— Возьмите меня с собой! – взмолилась медсестра, подбегая к приоткрытой двери.

— «Ты возьми меня с собой, тебе я буду женой…» – водитель вполголоса процитировал незабвенного Юру Хоя, покрутив пальцем у виска и пробарабанив пальцами по рулю. Его все еще дергало после смерти напарника, а тут еще и медсестра на капот бросается.

— Барышня, да вы часом умом не повредились? Там трупы ожившие бродят, а ей приспичило с нами…

— Пожалуйста, я вас очень прошу! Ну, мало ли… я же все-таки медик.

— Да в роддоме полно медиков! – вспыхнул водитель. – К тому же, куда ты собралась «босая, полуголая, какой-то грязью непонятной вся измазана»? – Водитель был поклонником не только творчества группы «Сектор газа», но и «Король и шут» не плохо знал.

— В смысле? – Медсестра опустила глаза на свои босые ноги со сбитыми коленками. – Какой грязью?

— Забей! Не бери дурного в голову, а тяжелого в руки. И хватит бросаться мне на капот! Если хочешь укокошить себя – море рядом. Костюм аквалангиста – тазик с цементом – так и быть одолжим.

— Ну, тогда не могли бы вы меня до дома подбросить? У меня же сумочка осталась там, в кабинете, вместе с мобилкой…и ключами от квартиры! – Аня была готова разрыдаться прямо на месте. Она чувствовала себя такой беспомощной, словно ребенок, оставшийся на улице один. Девушка растерялась и просто не знала, что ей делать. Вернуться за сумкой было попросту невозможно – поликлиника кишела этими тварями, а домой попасть без ключей она не могла, даже позвонить своему парню не получалось – все номера были забиты в память телефона, а наизусть она ничего не помнила.

— Товарищ капитан, я сейчас, живо! – крикнула Юля, выскакивая из машины.

— А эта куда?! – воздел к небу руки Володин. – Тоже природа кличет?!

Не прошло и двух минут, как лейтенантша бежала обратно, неся в руках болтающийся из стороны в сторону кулек.

— Вот! – с гордостью протянула она пакет Ане.

— Что это? – удивилась та.

— Там кроссовки и кофта шерстяная. Марина из паспортного отдела всегда оставляет их в шкафу – у нее фитнес сразу после работы и домой заскочить она не успевает, вот и валяются кроссы там, а кофта Ирины Ивановны – на стуле висела… Я думаю, они не обидятся. – Довольная девушка снова заскочила в УАЗик, стараясь не замечать рассерженного Виктора, которому совершенно не нравилась перспектива таскать за собой беззащитную девчонку. Мало ему одной штабной бабы в отряде, а тут еще одна. Но Юлька то хоть свой человек – все ж как никак цельный лейтенант и приказов слушаться выдрессирована, а эта… Ох и намучаются еще с ней!

Медсестра живо натянула кроссовки. К счастью, размер ноги у неизвестной спортсменки Марины был не на много больше, чем у самой Ани, да и кофта пришлась впору, хоть и была немного колючей.

— Ну, так что, можно мне с вами?

— Садись уже! – махнул рукой Виктор, захлопывая дверцу. – Господи, ну за что мне все это?

Алёна Никитина в свои двадцать шесть считала себя женщиной неглупой, но сейчас она недоуменно уставилась на пикающий короткими гудками телефон. Толком ничего из сказанного мужем она не поняла. Лишь только слова " запрись и забаррикадируйся» крутились у нее в голове. По голосу мужа она тот час поняла, что это не дурацкая шутка, таким голосом явно не шутят.

— Муж? – поинтересовалась ее соседка Наташа, которая как раз заканчивала кормить второго из близняшек – то ли Сашку, то ли Степку. Сама Наталья их различала только по цвету пластмассы на пустышках, а уж Алёне два карапуза с черными, как угольки, глазами и вовсе были на одно лицо.

— Да. Сказал закрыть двери и никого не впускать. – Растерянно пробормотала Никитина, присаживаясь на кровать, сетчатое днище которой тут же провалилось под тяжестью девушки.

— В смысле? – нахмурилась соседка, вынимая опустошенную, но все равно довольно-таки объемную грудь изо рта заснувшего младенца и пряча ее в бюстгальтер. То ли Сашка, то ли Степка довольно зачмокал пухлыми губками, насытившись вкусным и сладким молоком. Наташа аккуратно приподнялась, переложила сына в пластиковое прозрачное корытце для новорожденных и практически вывалилась из кровати. Сидеть ей было нельзя – при родах она очень сильно порвалась, и теперь у нее был выбор из двух альтернатив – либо стоять, либо лежать. Поэтому и детей она кормила либо лежа, либо расхаживая по палате, как юнит в режиме патрулирования.

— Сказал, что в городе какая-то эпидемия…то ли бешенства… то ли еще чего-то такого. Люди заражаются, потом кидаются на других. – Пожала плечами капитанша, а потом добавила полушепотом, как будто боялась, что это правда. – И это смертельно…

— А он у тебя часом не того? – покрутила пальцем у виска Наталья, включая электрический чайник.

Палата, не смотря на дешевый ремонт, была оборудована чайником, небольшим холодильником и даже телевизором, но его все равно никто не смотрел. А еще была эмалированная раковина – старая, советская и один на двоих пеленальный столик.

— Нет. Он у меня в милиции работает.

— А–а–а. Ну понятно! – скептически хмыкнула соседка.

— Я бы так не сказала, – задумалась Никитина. – Мой муж не отличается паникерством и буйной фантазией.

Алёна спрыгнула с кровати, обула тапочки и, попросив соседку приглядеть за спящим Артёмкой, выскочила в коридор. На третьем этаже было пусто, только периодически были слышны вопли очередного недовольного младенца. Алёна вдруг неожиданно сама для себя отметила, что подозрительно осматривается…