Серега, который прапор, не переставая орать, приставил ствол макушке зомбячки и выстрелил. Хватка моментально ослабла, и прапорщик смог освободить свою ногу.

— Черт! Она меня грызнула!!! Твою бабушку! – истерично закричал тот, чуть ли не плача.

Виктор прекрасно понимал его чувство – еще свежи были в памяти бешеные глаза Олега Старина. А ведь того тоже грызнули. Да и начальник говорил, что вся эта зараза похожа на бешенство – передается через укус. И ведь предупреждал же, чтобы аккуратнее, в оба глядели! Капитан треснул кулаком о стену. Тоже мне, геймеры недоделанные! Не поймут никак, что это не компьютерная «стрелялка» и «отсейвиться» не получится.

— Возьми себя в руки!

— Да в какие, нахер, руки?! Все! Капец мне! Сдохну как скотина! А потом… Нееет. Я таким становиться не хочу… – глаза у парня до этого затуманенные ужасом вмиг стали ясными и кристально–чистыми, как после основательного отдыха. – Бывайте, мужики!

Никто и глазом не успел моргнуть, как «щербатый» поднес дуло пистолета к виску и выстрелил.

— Серый! Нет! Стой! – одновременно заорали Антон Николаев, Толя Иванов и Серега Парков.

Виктор рассержено сплюнул на пол и снова треснул кулаком о стену, но боли не почувствовал.

— Идиот!

— Что там случилось? – крикнула Юля, которая была не в курсе происходящего, только слышала крики «щербатого» и остальных.

— Ничего. Не отвлекайся. – Зло ответил капитан Никитин. – Так, сопли–слезы потом. Будем возвращаться – заберем тело.

Остальные просто молчали, опустив глаза.

— Ладно, нужно продолжать… – проговорил Антон.

Дальнейший поиск выживших проходил практически в полном молчании. Если кто-то что-то говорил, то исключительно из соображений необходимости. В общем, зазря старались не трепаться. Вмиг улетучилась ненужная бравада, все стали более серьезными что ли и внимательнее осматривали пространство. Сержант Струцкий, он же «высокий» больше не шутил, наверное, до него дошло, что все происходит в реальной жизни, а не в компьютерной игрушке, где всегда можно оживить персонажа, ежели таковой погибнет на поле боя. Когда уже были готовы зайти на второй этаж, сверху на первую группу кинулся мертвяк, только он, в отличие от предшественников, был намного шустрее. И если бы не старший сержант Иванов, который сменил пистолет на «укорот» вопреки приказу Виктора, то был бы в группе еще один «жмурик». С перепугу Толя Иванов полоснул короткой очередью, целясь в нападающего мертвяка. Благо несколько пуль попали в голову, раскрошив черепную коробку и забрызгав ее содержимым форму перепуганного Антона.

— Это еще что такое? Я думал, что они медленные и тупые… – пробормотал он, вытирая лоб рукавом.

— Иванов, ты какого из «укорота» лупил? Русским же языком было сказано – стрелять из ПМ–а, ну а вдруг рикошет…

— Товарищ капитан, да у меня все патроны закончились… вот я и…

— Ладно, давайте дальше.

Второй этаж делили предродовое и родовое отделения. И тут царил ужас. Стоял тяжелый запах крови и рвоты. Стойка, за которой сидела дежурная медсестра родового отделения была сдвинута с места и несла на себе кровавые следы отпечатков рук.

Слева от входа на этаж распахнутые двери родового отделения открывали удручающее зрелище – несколько фигур, измазанных в крови, медленно брели к остолбенелым милиционерам. Среди них были и врачи, и девушки в халатах с увесистыми животами.

— Мужики, огонь… иначе, если они подойдут ближе, я не смогу… – проговорил Антон и выстрелил первым.

Первая группа во главе с Антоном Николаевым держала на прицеле левую часть коридора, Виктору же со своими ребятами досталась правая – предродовое отделение. Где обычно лежали роженицы, готовые в любой момент разрешиться от бремени.

— Юля, что там на лестнице?

— Пока пусто, – не оборачиваясь ответила девушка, хотя было страшно до дрожи в коленках. Хотелось развернуться и тоже, как и остальные, стрелять в непонятных мертвых людей, которые вопреки всем законам природы живут. Вернее, не живут, а существуют, пытаясь прекратить существование остальных…

— Хорошо, но не расслабляйся. Над нами еще два этажа.

Звуки стрельбы стихли. Все, кто на тот момент находился в коридоре, были обезврежены.

— Внимание, сейчас чистим родовое, потом остальную часть этажа. Поэтому все быстро сюда, двери на лестницу заблокировать. Юля, поглядывай в ту часть коридора, – кивнул капитан в противоположную сторону.

Двери, в которые только что зашли милиционеры, подперли стойкой дежурной, сдвинутой с места. И тут же обнаружили сюрприз – медсестру, спрятавшуюся под кровать, стоявшую возле этой самой стойки. Обычно на этой кровати дежурные отдыхали во время смены, а тут… прям спасла ее эта койка со старым сетчатым дном.

И опять дикие испуганные зареванные глаза, слова благодарности и дрожащие руки.

— Ну, вот и куда мне тебя девать? – устало пробормотал капитан.

— Товарищ капитан, пусть тут остается. Сейчас не получится каждого к машинам отводить. И так людей мало. – Предложила Юля Самойлова.

— Ну, раз это твоя инициатива, то вот пусть тебя она и дрюкает. Приглядывай за медсестрой.

Родовое прошли быстро – всего лишь шесть палат, туалет и подсобное помещение. В живых осталась одна роженица, муж которой, присутствующий на родах, додумался забаррикадироваться. Остальные же… Про остальных не хотелось вспоминать, но эти картины вряд ли быстро сотрутся из памяти быстро. Потому как что может быть ужаснее, чем мертвая мамаша с ногами, залитыми собственной кровью, пожирающая собственное дитя, еще связанное с ней пуповиной?