Почесав затылок, Глебов взял в руки статуэтку и насмешливо сказал:

– Сюда бы еще бюст Ленина и мы точно будем готовы штурмовать Форт-Нокс.

– Чувак, это все, что я нашел.

Глебов отложил статуэтку.

– Антоша, я просил тебя подумать об оружии, а это набор плотника-сантехника.

– Я же говорил, что нам нужен пистолет.

– Водяной подойдет?

– Да хоть бы и водяной, – не унимался Шутов. – В него можно залить чернила и ослепить ими врага. Или, если по хардкору, можно залить в него серную кислоту. – Заметив взгляд друга, Шутов дернул плечом. – Чего ты так на меня уставился? Я видел это в фильмах.

Глебов взял лобзик.

– А что ты собрался пилить? Надеюсь, не чью-нибудь шею?

– Наручники. Вдруг нас повяжут.

Глебов ухмыльнулся.

– Предусмотрительно. Хоть и глупо. Ладно, я сам позабочусь об оружии.

Беззвучно войдя в комнату, Гоша со спины подошел к Глебову и положил ему на плечо руку. Резко вскинувшись, тот вывернул шею и с облегчением обнаружил позади себя друга, а не омоновца с калашом и в маске.

Выдохнув, Глебов приложил к груди ладонь.

– Гоша, придурок, больше не подкрадывайся ко мне сзади!

Опустившись на пол рядом с друзьями, Покровский безжизненным от усталости голосом спросил:

– Парни, ответьте честно. Я смогу стать актером?

Переглянувшись, Глебов с Шутовым ответили почти не задумываясь.

– Нет, – первым произнес Сергей.

– Нет, – спустя мгновение вторил ему Антон.

– Никогда.

– Исключено.

– Невозможно.

– Без вариантов.

Поморщившись, Покровский проворчал:

– Гады вы. А еще зовете себя моими друзьями.

– Ты хотел честного ответы, ты его получил, – напомнил Глебов.

Поколебавшись, Гоша нерешительно промямлил:

– Тогда... тогда... можно мне с вами?

– Можно с нами что? – лукаво уточнил Глебов.

– Ну, пойти на дело.

– Пф, – фыркнул Шутов. – Нужен ты нам, предатель.

– Антон! – прикрикнул на него Глебов.

– Что Антон? Почему чуть что, сразу Антон? Ладно, я не против его участия, только пусть сначала докажет, что от него будет польза.

Поразмыслив, Гоша сообщил:

– У меня есть немного денег. Шеф, мудак, заплатил мне всего пятерку, но мы можем легко потратить их на наше дело.

Радушно раскинув руки, Шутов торжественно провозгласил:

– Чувак, добро пожаловать в нашу банду! Или нет... звучит слишком отстойно. Пусть лучше будет так. Чувак, добро пожаловать в нашу криминальную семью!

Безумный эксцентрик и неврастеник, боящийся вида крови, Антон Шутов работал в самом необычном для его типа натуры месте – ночным сторожем в морге. Друзья, естественно, знали о его месте работы, но представляли они его себе несколько иначе – чистеньким, расположенным в приличном месте при какой-нибудь больнице, светлым и даже, возможно, людным. А иначе как еще подобный Шутову человек мог через каждые два дня ходить на свою работу, не принимая перед этим лошадиных доз успокоительного? Однако в реальности все оказалось совсем не так, как в их воображении. В реальности, стоя ночью в безлюдной промзоне под одиноким раскачивающимся фонарем перед черной коробкой здания, производившего впечатление заброшенного, они явственно ощутили атмосферу самого настоящего фильма ужасов.

Глядя на спускающиеся к полуподвальному помещению ступеньки, Глебов и Покровский переглянулись и зябко поежились.

– Стремно здесь, – нервно заметил Гоша. – Давай я лучше посторожу машину.

– С машиной ничего не случится, здесь на километр нет живых людей. – Глебов легонько подтолкнул друга к ступенькам. – Пойдем, он сказал, что ждет нас двоих.

– Но...

Резкий, хриплый «карр» вороны заставил обоих вздрогнуть, и, не сговариваясь, друзья одновременно ломанулись к лестнице.

Железная дверь с надписью белой краской «морг» была незаперта. Сразу за ней вдаль убегал узкий, с низким потолком коридорчик, в конце которого маячило пятно света. От входа влево и вправо тянулась еще пара коридоров – погруженных в полнейший мрак. Над входом, едва разгоняя тьму, мерцая, светила тусклая лампа.

Послышался электрический треск, и лампа погасла. В абсолютно тьме парни слышали лишь свое дыхание, да звук падающих вдали капель.

Снова раздался треск, и лампа загорелась, выхватив из тьмы стоящего на полусогнутых Глебова и прячущегося за его спиной Покровского.