— Эх, ребятки! — Круглов достал из кармана разгрузки здоровенный платок и протер шею и лысину. — Завидую я вам, вашей молодости — всё вам нипочем. Учитесь прямо на лету и все шишки воспринимаете как данность процесса. А человеку взрослому нужен повод для гордости. А потом прилетают всякие… и становится понятным что на самом деле наше место возле… — и, перебив сам себя, уточнил: — С тараканом вашим всё в порядке. Просто… в этих лампах в составе люминофора используется ртуть. И нам всем… Точнее — всему «цивилизованному» человечеству — сегодня намекнули на глупость использования опасных технологий. Причем глупость ничем кроме жадности и косности не мотивированную. Тонко так намекнули — ткнув как щенка носом в собственную лужу. Дважды. Вот так вот, ребятки. И думаю… то ли ещё будет. Не зря фантасты предупреждали об опасности контактов с иномирянами, да не в том они её видели. Совсем не в том.

После ужина Егор Олегович вызвал новеньких к себе.

Больше всего его кабинет напоминал комнату из домика хоббита — или просто внутреннее пространство куриного яйца — даже вход в этот кабинет-пещеру был овальным с такой же овальной дверью. Успели подогнать из обычной двери, прихваченной тараканами из земного приюта. Впрочем, стол здесь стоял вполне земного вида, а также три разномастных кресла вдоль округлой боковой поверхности, невысокий шкаф-купе у дальней стены, кактус в горшке на широком подоконнике маленького овального окошка, и крепкое потрепанное кресло за столом. Следует отметить также «привалившуюся» к стене груду свёртков и коробок. Егор Олегович поднялся навстречу ребятам, отложив в сторону стопку разноцветных папок для бумаг.

— Итак, вы поступаете ко мне в школу, — начал он сразу, серьезно поглядев на ребят. — Да, обязанности директора возложены на вашего покорного слугу. Так вот, хотел бы прояснить для себя немаловажный момент — вы близки между собой?

— Мы сговоренные. Это статус детей, собирающихся стать супругами, — отвечать стала Мелкая. — С одной стороны, мы ночуем в разных спальнях и не обжимаемся на виду у остальных, с другой — тот вид связи, о котором вы беспокоитесь, нам знаком. Но, считаю своим долгом предупредить, что совместный сон разнополых существ тут, на Прерии, вовсе не означает ничего такого — имею в виду не в защищённом комфортабельно оборудованном помещении, а в пути, во временном укрытии или на охоте. И не смотрите удивлённо — это частое явление, потому что почти вся планета крайне редко населена. Люди ложатся спиной друг к другу и, таким образом, стараются сохранить как можно более высокую готовность к отражению нападения хищника.

— Хм. Вы случайно не преподавали, госпожа Уткова? — директор посмотрел на Нину совсем другими глазами. — Речь ваша столь изысканно и исчерпывающе подвела черту под целым рядом вопросов, что можно сразу переходить к следующим. В прошлой школе, где вы учились, это не вызывало пересудов?

— Учительницей я не работала, а пересуды… были, конечно. В первый год после нашего сговора. Пару-тройку месяцев. Но это проблемы пересуживающих.

— То есть у вас любовь? — не перестал настаивать учитель.

— Я солдат, и не знаю слов любви, — сказала, как отрезала Нинка. — Но деток рожать я собираюсь от Феди и для Феди.

— Шо? Уже? Надо срочно оборудовать верстачок, — озадачился Нах-Нах.

— Зачем верстачок? — не понял Егор Олегович.

— Кроватку делать.

— Да погодите вы, — тормознула мужиков Мелкая. — Я пока к этому не готова. А то, ишь, обрадовался! — она взлохматила Федькины вихры.

На что тот только руками развёл, повернувшись в сторону преподавателя:

— Ну да, тут, с точки зрения бытия, не совсем привычная обстановка. Родильные палаты и ясельки при школах — в порядке вещей.

— А разве на Земле не так? — удивилась Нинка. — То есть не все девочки могут закончить школу? Получается, если родят, то будут вынуждены прервать обучение?

— О, Господи! — схватился за голову учитель. — Куда нас занесло?

— Тук-тук, — раздалось от двери и, сквозь приоткрывшуюся, щель просунулась голова Серджио Моретти. — Егор Олегович! Извините за беспокойство. Я руковожу службой безопасности планеты, и мне экстренно требуются ваши ученики.

— Министр и товарищ министра? — ухмыльнулся директор. — Не буду вам мешать, — и он, выйдя из-за стола, сделал приглашающий жест занять его место. А сам пошел к двери, намереваясь выйти.

— Нет, не уходите, уважаемый директор. Неудобно как получилось! — посетовал Моретти. — Всю жизнь буду извиняться за свою бесцеремонность. Право, мы не надолго и ваше присутствие никого не стеснит. Но дело, действительно, не ждёт. — Он присел на край директорского стола. — Федь! Есть сильное подозрение, что твоего приёмного дедушку в ближайшее время попытаются ликвидировать.

Егор Олегович остался стоять у двери, задумчиво разглядывая руководство безопасности планеты в лице Серджио, отметив и военную выправку, и странным образом гармонично сочетающиеся в нём простые манеры «своего» русского парня, и итальянскую порывистость, и жесткий взгляд.

— У вас есть какой-то канал связи с Землёй? — удивился Нах-Нах. Они с Ниночкой занимали гостевые кресла и выглядели одинаково серьезными и спокойными. Словно вопросы безопасности для них были чем-то совсем обыденным.