Не так было без нее. Некомфортно, неуютно, нелепо как-то стало дома.

И пусто.

Слишком свободно, слишком просторно и слишком одиноко…

В понедельник Слава снова не застав Катю на первой лекции, направился в кабинет ее отца. Постучал для соблюдения формальностей и, не дожидаясь ответа, вошел. Его тесть сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. На него он глянул быстрым взглядом и вернулся к своему занятию.

— Здравствуй, Вячеслав. Чего-то хотел? Давай недолго — у меня много дел, заседание кафедры, деловые встречи — ни одной лишней минуты. Понедельник, как говорится, день тяжелый…

— Валерий Сергеевич, а где Катя?

— Катя? А зачем тебе знать? Катя скоро на развод подаст, ты не волнуйся, и за обучение свое тоже — Катя сильно за тебя просила.

— Какой развод? — Слава не ожидал от девушки таких скорых и категоричных мер.

— Развод, Слава, это такой процесс, в результате которого ваш брак расторгнут в официальном порядке. Смысла продолжать все это я не вижу — Катерина изменилась, это только ты один не заметил. Значит, наказание мое можно считать выполненным, а мучить дочь, которую угораздило в тебя влюбиться, я не хочу. И смотри, попытаешься этим воспользоваться ей во вред или вдруг жажда мести тебя обуяет, предупреждаю — пожалеешь, понял?

— Ничего не понял. — Слава тряхнул головой. — Катя-то где? Мне увидеть ее нужно, поговорить…

— Зачем? — мужчина был по-прежнему равнодушен. Не зол, не расстроен, ни нервничал, и это более всего пугало — его словно только что исключили из Катиной жизни, выбросили…

— Нужно. Мне нужно увидеть ее Валерий Сергеевич, сказать ей… — Слава уронил голову на руки и взлохматил волосы на макушке. А мужчина, сидящий напротив, вдруг почему-то вспомнил, как этот же самый парень сидел тут прошлый летом и так же убивался, только по совсем другой причине и совсем из-за другой девушки. Кто бы мог подумать, что все так обернется…

— В больнице Катя.

— Как это в больнице? — Парень поднял голову. — Давно?

— Около недели. На следующий день после вашего разрыва заболела.

— Но что с ней? Что-то серьезное?

— Уже нет, но вообще состояние тяжелое было, чуть не потеряли дочку. Но, пусть тебе лучше врач расскажет или Римма, я в этих женских делах ни черта не понимаю. Жена, наверное, как раз сейчас у нее, ну или будет скоро. Иди, я позвоню, чтоб тебя к ней пустили, больницу помнишь? Доктора, что тебе нос, самый красивый в мире, правил найдешь, он тебя проводит. Все, иди, не мозоль глаза.

Слава сорвался с места и скоро уже ловил попутку, чтоб добраться до жены как можно скорее. Что могло с ней приключиться за ту неделю, что они провели врозь? Как такое могло произойти в тот момент, когда его не было рядом?

С врачом у него проблем не возникло и довольно скоро его переодели, переобули и провели в Катину палату. Войдя и увидев пустую кровать, Слава сначала похолодел, но доктор, указав ему на стул, сказал, что девушка на перевязке и скоро вернется.

Слава сел и огляделся. Палата была просторной и светлой. Катя здесь лежала одна. На стене напротив кровати висела плазменная панель, на тумбочке в углу стояли в воде цветы, виднелась еще одна приоткрытая дверь, видимо там был санузел. Его осмотр прервал телефонный звонок — звонил Павел.

Парень ответил на вызов и, встав со стула, отошел к окну.

Пашка просил его срочно приехать в офис ателье и встретить там какого-то очень нужного им для развития бизнеса человека. Сам он подъехать не мог, так как зависел с какой-то своей очередной подругой, а может и с двумя. Уважительная причина, ничего не скажешь.

— Паш, я не могу сейчас приехать. У меня жена в больнице, я даже не знаю что с ней. Я ее неделю не видел…

Голос в трубке понимать ничего не хотел и настаивал на том, чтоб Слава все бросил и мчался в офис.

— Слушай, Паш, ты вообще о чем? — Парень едва сдерживал свою злость на друга. — Что значит, с бабы снимаю? Ты слышишь — у меня Катя в больнице, я пока ее не увижу никуда не поеду, ясно?

— Можешь ехать, — раздался за спиной знакомый голос, — со мной уже все в порядке.

Слава, сбросив вызов, торопливо повернулся на голос жены и застыл, увидев ее.

Катя выглядела плохо. Она была бледной, осунувшейся, похудевшей, с темными кругами под глазами. Стояла, немного наклонившись вперед и с таким выражением лица, словно ей было больно.

И тогда пронзительное и щемящее чувство сжало тисками его сердце. И все что раньше было важным, отодвинулось куда-то на задворки сознания, и на смену всем тем чувствам, что терзали его до этого момента, пришло одно-единственное, но, безусловно, самое важное по отношению к ней.

— Котенок… — Он порывисто подошел и попытался обнять девушку, но услышав ее глухой вскрик, отстранился. — Да что с тобой?

— Помоги лечь. — Она уцепилась за его руку.

Устроив жену на узкой больничной койке, Слава присел на стул рядом и еще раз оглядел ее. Катя никогда не была из тех девушек, что отличались хрупким телосложением. И тем не менее в ней не было ни грамма лишнего. Грудь не очень большая, Славина любимая «двоечка с половиной», зато попка была чудная — кругленькая и упругая. Болезненно худой Катя никогда не была, а сейчас она была именно такой. Тощей. Словно прозрачной. И руки, которыми она сейчас теребила поясок теплого халата, были тонкими как паутинки. И обручальное кольцо на пальце болталось…