Мои руки, между тем, продолжили свое движение вниз и разворачиваясь боком, я устремил их уже вверх и за свою спину, сжав при этом ладони в кулаки. Расчет оказался точным. Не знаю, куда я попал согнувшимся над моими вещами молодчикам, но боковое зрение зафиксировало их мотнувшиеся назад головы и последовавшее падение навзничь.

Двое оставшихся впереди даже не смогли понять, что случилось с их сообщниками, как я уже вновь распрямился и в прыжке послал свои ноги вперед. Мощные удары в область груди отшвырнули их назад и они покатились по мостовой, подобно гонимым ветром снопам.

Бросившемуся наутек последнему налетчику я метнул вслед свой выхваченный из ножен меч. Клинок успел сделать пол-оборота и рукоятью влепился бедняге между лопаток, начисто вышибив из него дух.

Схватка продолжалась не более полуминуты. Шесть тел валялось на мостовой, не подавая признаков жизни, но я знал, что мои удары всего лишь травмировали нападавших. Конечно, щедрее всех я оказался по отношению к главарю, но на то он и главарь. Впредь будут знать, как приставать ночью к благородному тье с неприличными предложениями по поводу принадлежащему ему имущества.

И все же аплодисменты я сорвал. Нашелся таки благодарный зритель, а точнее, зрительница.

— Браво! — раздался откуда-то сверху негромкий женский голос бархатистого оттенка.

Я поднял голову и увидел, что одно из окон близлежащего дома было распахнуто настежь, и в нем смутно виднелась прелестная головка какой-то дамы.

— Я почему-то подумала, что вы сами разберетесь с этим сбродом, — проворковала она и это было сказано с улыбкой, хотя самой улыбки я разглядеть не смог из-за царившей вокруг полутьмы, — и не стала будить своих слуг, чтобы прислать вам помощь. Хотя начало было несколько странноватым. Вы что — играли с ними?

— Да, нет, — пробормотал я, поднимая с мостовой свой меч, — скорее, это они играли со мной.

— И доигрались! — весело подхватила незнакомка. — Правда, вы расправились с ними каким-то неестественным манером — я никогда в жизни такого не видела.

Я лишь пожал плечами. Не на публику же играл, как получилось, так и получилось.

— Может быть, вы заглянете ко мне на чашечку горячего глинтвейна?

Признаться, это предложение застигло меня врасплох, и я начал молча надевать свой плащ, раздумывая, не отказаться ли мне от этого сомнительного угощения в столь поздний час.

— Я сейчас спущусь вниз и открою вам дверь, — прелестная незнакомка решила этот вопрос сама.

— С удовольствием, прекрасная тьеи, — я постарался насытить свой голос максимальной галантностью и сделал шаг к парадному.

Надо сказать, что предложение заглянуть ночью на чашечку глинтвейна к незнакомой даме было очень необычным. Нравы в империи царили строгие, женщин легкого поведения не существовало ни де-юре, ни де-факто, а преступления против нравственности карались очень строго, наряду с посягательствами на чужую жизнь. Более сурово наказывались лишь государственные преступления.

Но дом был двухэтажным, выглядел солидно, да и сама незнакомка не выглядела легкомысленной кокеткой. Чем я рисковал? В любой момент, благодаря своим паранормальным способностям я мог покинуть его с боем или без боя.

Открывшая дверь женщина выглядела в полумраке ослепительно красивой. И при свете ярких ламп женщина продолжала остваться красавицей. Однако даже холеное ухоженное лицо не могло скрыть ее возраста. Разница между нами была лет в пятнадцать, не меньше. Но что такое для женщины даже сорок лет? Полный расцвет. Истосковавшись по женской ласке, я был бы счастлив и гораздо худшему варианту. Как известно, на безрыбье и рак — рыба.

— Я как раз хотела познакомиться с таким молодым и решительным человеком, — она будто угадала мои мысли, указывая рукой, где мне повесить плащ.

— Ну, вот и нарвался на любовное приключение, — подумал я, присаживаясь к изящному туалетному столику и лихо подкручивая уже достаточно оформившиеся усы.

Я пока не подозревал о поджидавшем меня разочаровании, поскольку, в конечном итоге, дело оказалось совсем в другом. Дама вышла, должно быть за обещанным глинтвейном, и я огляделся вокруг. Впервые я оказался в будуаре богатой женщины, но мой особый интерес вызывало наличие путей возможного отступления. Два окна и две двери послужили вполне достойным успокоением, и я переключился на кровать. Какое роскошество! Здесь было, где развернуться на случай любовных баталий.

— Мне почему-то кажется, что вы столь же ловко управляетесь и с мечом, — незнакомка поставила на столик два небольших подносика с дымящимися на них чашечками горячего напитка.

— О, можете в этом не сомневаться, — и я выразительно погладил резной эфес своего клинка.

— Тогда отчего вы дрались, как простолюдин, руками и ногами? Кстати они все мертвы?

— Не думаю, — я начал с ответа на второй вопрос, — во всяком случае, цели лишить их жизни у меня не было. А меч снял, потому что не захотел осквернять его их поганой кровью.