– Слушай, а ты вправду не понял меня сегодня утром, когда я с тобой общался по-лазурнитски?

– Ракки, мой друг и учитель, - ответил я дурачливо, - конечно у тебя талантище в преподавании языков, но, к сожалению, я не на столько умён, чтобы такой язык выучить за такой короткий срок и в таких отвратительных условиях, как КОЗа.

– Дело вот в чём. Когда мы с тобой были, ммм,... так сказать, в астрале, ты говорил со мной на чистом лазурнитском. Причём твой диалект я бы охарактеризовал как "благородный" лазурнитский. Язык высшего сословия магов. Однако, утром ты не понял ни слова.

– Раккии,- прервал я разговор друга, - а ты уверен, что "мой" лазурнитский - это не последствия шишага. Ты уверен, что я с тобой, вообще, говорил?

– Абсолютно. На джиннов шишаг действует немного иначе, чем на людей. Поэтому скажу тебе уверенно, ты говорил на лазурнитском.

– И что это значит?

– Это значит то, что джинны никогда не ошибаются!!!

И я снова увидел голливудскую улыбку, которая уже стала для меня родной.

– Помнишь, я говорил тебе про твою ауру, которая принадлежит этому миру, но очень сильно затёрта аурой твоего "Даржинска", ну, или как там его....

– Да, говорил, - честно признался я.

– Так вот, находясь под действием шишага, у человека обнажаются самые потаённые уголки сущности, другими словами, становится явным то, что в нормальном состоянии обнаружить просто нереально. Ты догоняешь?

– Да, кажется, догоняю, - задумчиво протянул я,- в нашем мире многие творческие личности тоже наркотой балуются, когда шедевры творят.

Ракки кивнул.

– Так вот, когда ты накурился, твоя сущность раскрылась и ты вспомнил язык, который, по сути, является твоим родным, поскольку теперь я готов руку на отсечение дать, что родился ты здесь в семье мага.

– Фигли тебе руку не отсекать, ты её в миг назад приростишь, - попытался сострить я, хотя, на самом деле, по всему телу у меня бежали мурашки.

– Дело не в руке. Дело в том, что можно провести с тобой некий обряд, который вернёт твою сущность в нормальное состояние.

После этих слов меня передёрнуло.

– А вот с этого места давай поподробнее!

– Нет, подробно не буду. В двух словах, тебя можно вывернуть наизнанку, твоё "Я", и тогда твоя лазурнитская сущность к тебе вернётся.

– И что будет?

– По крайней мере, ты будешь нормально разговаривать и не таращить глаза каждый раз, когда я буду называть тебя по имени, Аргл.

– Ну, так в чём же дело!!! Давай, выворачивай, только если это больно, то сначала бы неплохо применить анестезию.

– Есть одно "НО".

– КТО БЫ СОМНЕВАЛСЯ!

– Я УЖЕ МОГУ проводить это обряд, так как он довольно прост. А, значит, в целях самообразования сделать этого не могу. А выполнить твоё желание - не получится.

– Только не говори мне, мой краснолицый брат, что у тебя, такого хитрого парня, нет решения для такой простой задачки. Может мне тебя от смерти спасти?

– Нет, умирать я пока не собираюсь, но вот один мой знакомый маг-недоучка...

– Что, собирается умирать?

– Нет, не собирается. Но обряд провести сможет.

Из всего этого меня смутило только одно слово "недоучка".

– А он, этот маг, он вообще как....
– начал, было я.

– Ты мне тут мозги не морочь. Отмазаться всё равно не получится. Или ты желаешь ускоренный курс продолжить по методу Насылрака?

– Фиг с тобой. Зови своего недотёпу!

Сон. Всемогущий сон. Закрадываясь в самые потаенные уголки сознания, он обнажает все тайные желания и сладостные мечты, оставляя на утро приятные воспоминания. Или, наоборот, вдруг обрушивается всей титанической тяжестью, разверзнувшейся адовой бездной, готовой поглотить вас в любую минуту. Бывает, что сон протекает по сознанию маленькой серой речушкой, а на утро уже совсем испаряется. Хотя случается, что сны вообще, не снятся, как мне, например. Просто падаешь куда-то в ночь и всё. НО сегодняшняя ночь была исключением. Мне снилась какая-то муть. Я видел незнакомого мне тощего и противного мужчинку в грязных засаленных одеждах, больше похожих на пижаму психиатрической больницы. Я всё бродил по каким-то странным коридорам и пытался найти выход, а он бегал за мной, размахивал руками и кричал: "Давай, давай, пошёл" и дальше в таком же духе. Я всё пытался отделаться от надоедливого спутника, тем более, что блуждание по странным коридорам мне отнюдь не нравилось. Но этот псих и не думал уходить. Он всё сильнее размахивал руками и кричал всё громче, в конце концов, мне стало не по себе, и я побежал, ненормальный побежал за мной. А потом я провалился в какую-то яму и почувствовал, что меня кто-то будит, я бы даже сказал, вытряхивает из этого ночного безумия.

Я открыл глаза. Меня встретило приветливо-лучезарное лицо друга.

– Ракки, это ты?
– я перевернулся на другой бок, намереваясь опять окунутся в темноту и ещё немного вздремнуть. Ракки, конечно же, это не устроило, и он опять меня встряхнул.

– Грифоны уже встали, а ты тем более, уже бодрствовать должен.

– Какие, к чёрту, грифоны?! Дай поспать! Хех, грифоны,...
– бубнил я.
– И что ж они их так не любят-то, прикольные птички такие... (Зевок) надо будет у Ракки спросить, если не забуду (смачный зевок).