До прихода Зои Иннокентий Гаврилович, сам не зная почему, не рассказал присутствующим о телефонном звонке. Потому, наверное, что не решил для себя главное — как раз то, о чем напомнил физик: звонить в милицию или прислушаться к просьбе странного воришки. Если бы мотоцикл принадлежал Иннокентию Гавриловичу, то, пожалуй, он воздержался бы от звонка, но он не имел права решать это за Зою.

— Ноль — два набрать нетрудно, — ответил Иннокентий Гаврилович на упрек физика и опустил руку на телефонный аппарат. Но предварительно я хочу закончить то, о чем начал без вас говорить Зое… Как ни странно, а я чувствую себя виноватым в этом неприятном происшествии.

И он пересказал содержание телефонного разговора, не скрыв собственных раздумий и колебаний, вызванных непонятным поведением воришки, который по всем признакам был их учеником.

— Вины с себя не снимаю, — закончил Иннокентий Гаврилович. — Может быть, следовало в тот же вечер сообщить в милицию. И сейчас, может быть, нельзя терять ни минуты. И я наберу ноль — два, если вы сочтете, что это необходимо.

— Обстоятельства несколько изменились, — произнес физик. — Появились некоторые психологические нюансы. И все же…

Он взглянул на телефон. Иннокентий Гаврилович тотчас поднял трубку.

— Набираю.

— Нет! — Зоя подскочила к столу. — Положите, пожалуйста!.. Мотоцикл мой… Не хочу! Не звоните!.. Не верю, что получу какие-то деньги… Жалко, конечно, но кому-то, наверно, хуже, чем мне. Он бы не звонил! Беда у него какая-то!

— Я бы тоже — без милиции! — подхватил завхоз. — Тень на училище.

— Да разве в тени дело! — недовольно взглянул на него Никита Савельевич. — О человеке думать надо… Если звонок и всякие там благие обещания — уловка хитрого подлеца, то нужно бить тревогу! И в милицию, и в прокуратуру! А если он душу в тот звонок вложил? Если судьбу свою нам доверил?..

— Какое же «если» вы отстаиваете? — спросил Иннокентий Гаврилович.

Не высказал Никита Савельевич своих тайных мыслей, а они все настойчивей возвращались к одному имени. Подозревал он, что кража мотоцикла как-то связана с Семеном Заботиным. Не этим ли объясняются многие странности в его поведении? Казалось Никите Савельевичу, что из всех ребят в училище только Семен был способен на такой внешне нелепый и наглый поступок: предупредить о краже и просить, чтобы не сообщали в милицию. Хитрость ли это воровская или что-нибудь другое? Никита Савельевич не считал Семена таким хитрым и подлым и сказал Иннокентию Гавриловичу:

— Думаю, что все выяснится и без милиции.

— Мне бы хотелось услышать и остальных, — обратился директор к другим мастерам и преподавателям.

— В этом случае голосовать необязательно, — мягко возразила Ирина Георгиевна. — Слово Зои решающее… Признаюсь, она глубоко растрогала меня. Не всякий так легко идет на жертву… Если мне доверят, я могла бы переговорить с нашими коллегами. Личный транспорт Зое совершенно необходим: институт, райком, школы, базовое предприятие… Ей приходится ездить очень много. Не так уж будет обременительно, если мы сообща приобретем новый мотоцикл.

Зоя отчаянно замахала руками.

— Что вы! Что вы!

К Зое тепло и даже нежно относились в училище, особенно пожилые мастера и преподаватели. Все знали, что она выросла без родителей, в интернате. Лишенная с детства родного дома и семьи, она не ожесточилась, не огрубела. Была приятной в общении, веселой, исполнительной. И едва ли кто-нибудь пожалел бы десятку или две на коллективную покупку мотоцикла для Зои. Несмотря на ее протест, предложение Ирины Георгиевны было бы сейчас же принято, но помешал Олег.

Постучав, он вошел в кабинет, сияя так, будто отыскал пропавший мотоцикл.

— Вам! — Он протянул Зое бумажку и громко сказал, чтобы все услышали: — Была опущена в ящик «Срочной помощи»!

Пробежав глазами по корявым печатным буквам записки, Зоя взволнованно подала ее Иннокентию Гавриловичу. Олег не уходил и ревниво следил за тем, как прочитанная директором записка пошла по рукам, вызывая у одних недоумение, а у других задумчивую улыбку.

«Расписка, — значилось над текстом, который по форме действительно напоминал этот документ. — Дана хорошему человеку — Зое Владовой в том, что я, нижеподписавшийся, обязуюсь не потратить на себя ни копейки, пока не выплачу хорошему человеку всю стоимость мотоцикла и шлема». И подпись была многозначительной: «Плохой пока человек».

— Ты читал? — спросил Иннокентий Гаврилович у Олега.

— Еще бы!

— Веришь?

— Верю! — не задумываясь ответил Олег.

Никто специально не объявлял в училище о пропаже мотоцикла, но после обеда все уже знали об этом. Неизвестного вора ругали последними словами и искренне желали, чтобы поскорей нашли и его, и мотоцикл. Ребята были уверены, что милиция извещена и преступник далеко не уедет и никуда не спрячется. Никому и в голову не приходило, что искать вора надо в самом училище.