– Тимофей, мальчишка из шайки Леонидаса. Если бы не он… Кстати, кто-то из парней старика связан с лавочником Ласкаром. Иначе б откуда тот узнал о… о некоем моем друге.

– Что еще за друг? – Светлые глаза следователя напряженно моргнули.

Юноша вздохнул:

– Владос Костадинос, занимался гончарными мастерскими, потом торговал недвижимостью… Думаю, его кто-то подставил. Хорошо бы получше разобраться с этим делом. Владос сейчас в тюрьме на улице Пиги.

– Разберемся, – заверил Филимон Гротас и, покусав ус, спросил. – Все рассказали?

– О старике рассказал, о Ласкаре тоже, о Феодоре вы и без меня догадались. – Лешка задумчиво наморщил лоб. – О Фарраш-бее – все, что вспомнил…

– Константин Харгол! – Следователь стукнул ладонью по столу. – Вот, кто меня сейчас интересует больше всего! Мы ловим его уже три года.

Юноша покачал головой:

– К сожалению, в этом вопросе ничем не могу вам помочь – об этом неуловимом господине знаю не больше вашего. Даже – гораздо меньше.

– И ваш… э-э-э Фарраш-бей ничего о нем не говорил?

– Даже не упоминал. Только дал явку к Ласкару и велел его слушаться.

– Жаль, мы упустили негодяя… Моя вина. – Следователь нервно подергал ус. – Нужно было отправить к нему людей сразу. А так…

– Предупредили? – Лешка вскинул глаза.

Филимон Гротас кивнул:

– Увы… Рано утром соседи видели выходившего из его лавки мальчишку – кудрявого и лопоухого.

– Зевка… – тихо произнес юноша. – Можно было догадаться…

– Зевка? Странное имя… От «Зевс»?

– Нет… Кажется, от «зевгарат» – крестьянин. Вряд ли мы его сможем выловить – слишком уж много беспризорников в городе.

– Да и что от него толку? – невесело усмехнулся следователь. – Вряд ли он может знать что-то действительно важное.

Юноша потянулся к вину, отпил и вдруг улыбнулся:

– Что-то вы не очень-то веселы, господин Гротас! Неужто больше нет никаких ниточек? Не поверю!

– Да есть… – Филимон отмахнулся и скривился. – Только… – Он вдруг замялся, не зная, что сказать дальше.

Лешка пришел на помощь:

– Не можете решить, что делать со мной? Могу подсказать, если хотите.

– Вообще-то, если следовать ведомственным инструкциям, я должен бы бросить тебя в тюрьму и вдумчиво допрашивать, проверяя каждое слово… Но… – Следователь усмехнулся. – Я так не поступлю. И не только из благодарности, хотя и это важно. Просто поставлю тебя… Можно на «ты», я ведь много старше?

– Пожалуйста, господин Гротас.

– Спасибо. Просто поставлю тебя в определенные условия. Кажется, тебе и впрямь некуда больше податься.

– Константинополь – мой родной город, – негромко пояснил юноша. – И, похоже, единственное на земле место, где я хоть кому-то нужен. Пока еще нужен…

– Комнату в доходном доме, что ты снимаешь, смени – нехорошее место.

– Ого! Вы и это знаете? И когда только успели?

– Смею рекомендовать комнаты на верхнем этаже «Трех ступенек». Там достаточно дешево и спокойно, к тому же не надо заботиться о еде.

– Ага… – Лешка покивал, прищурясь. – И хозяин – ваш человек. Заодно будет приглядывать.

– И это тоже, – ничуть не обиделся Филимон. – Я, Алексей, пока не снял с тебя всех подозрений… Но твое предложение – о сотрудничестве – пожалуй, приму. Оформлю секретным сотрудником, только вот жалованье, не взыщи, пока небольшое… но на еду и кров хватит.

Лешка всплеснул руками:

– Отлично! А больше мне пока ничего и не надо.

Допив вино, следователь вышел из-за стола:

– Сегодня уже поздно – переночуй у меня. А с завтрашнего дня – на службу.

– Ну, вот, – засмеялся Лешка. – Сразу и на службу. А я-то думал себе отдохнуть, загулеванить!

– Так у тебя же нет на гулянки денег!

– Шучу, шучу, господин Гротас. Что, уж и пошутить нельзя?

Назавтра Лешка был официально представлен самым верным агентам – уже давно знакомой ему троице: Иоанну, Панкратию, Никону. Ближе всех сошелся с Иоанном – тот был почти такой же светлый, как и Лешка, а мать его – жаль, что давно уже покойная, – оказалась русской. Отличавшийся серьезностью и рассудительностью Никон вскоре ушел по делам, а Панкратий с Иоанном взялись проводить нового приятеля в «Три ступеньки».