Данные Р. и Д. Футс о том, что детеныш шимпанзе усваивает амслен путем подражания сородичам, были с интересом и готовностью восприняты всеми, кто уже признал факт близкого сходства между людьми и шимпанзе в усвоении языка человека. Старые противники, напротив, хранили молчание. Впрочем, что они могли сказать? Раньше они заявляли, что Уошо и другие шимпанзе просто были надрессированы определенным жестам для получения подкрепления или же хорошо имитировали их, считывая сигналы, подаваемые человеком. Однако Лулис практически не видел, как жестикулируют люди, поэтому и не существовало сигналов, на которые он мог бы реагировать. Между тем сотни часов видеозаписей показали, как Лулис учился языку жестов у Уошо. Футс расценивал молчание своих оппонентов как неспособность опровергнуть результаты «Проекта Лулис» и как наиболее сильное свидетельство его успеха.

При несомненно положительном отношении к этим данным было все же отмечено, что хотя обезьяны и пользуются знаками в отсутствие человека, неясно, насколько их знаки отличаются по своим функциям от жестов видового языка и насколько объем и характер передаваемой информации выходит (и выходит ли вообще) за пределы его возможностей. Некоторые критики считали, что вопрос о том, что именно (какое содержание) передают жесты обезьян и какой тип коммуникации обеспечивается этими жестами, не был проанализирован с нужной полнотой. По их мнению, эти данные не могли служить убедительным доказательством культурной преемственности в пользовании языком как средством передачи отвлеченной информации, обладающим всеми характеристиками языка человека.

Ответом на эти вопросы отчасти могут служить результаты видеорегистраций общения обезьян в отсутствие наблюдателей, которые проводили Р. и Д. Футс. С 1981 по 1985 г. Д. Футс записала на видео 45 часов наблюдений, выбранных случайно, в течение которых шимпанзе беседовали между собой на амслене (см. FOUTS D. 1994). Все переговоры, которые шимпанзе вели при помощи знаков, регистрировались по той же методике, что и наблюдения Дж. Гудолл за поведением диких шимпанзе, и регистрировались в журнале. В «семью Уошо» кроме нее входили тогда Лулис, Мойя, Тату и Дар. С января 1981 г. Футсы регистрировали поведение обезьян ежедневно, в течение случайных сорокаминутных интервалов, с помощью видеокамер. Выяснилось, что обезьяны переговаривались знаками примерно один раз в час и инициатором в большинстве случаев оказывался Лулис. Обычно так он пытался вовлечь в игру мать или Мойю: «ДАВАЙ ПОЩЕКОЧЕМСЯ», «СЫГРАЕМ В ПРЯТКИ», «ДАЙ ШЛЯПУ», «ДАЙ МНЕ БОТИНОК» (шляпа и башмак — его любимые игрушки). Мойе тогда было 9 лет — возраст, когда молодые самки шимпанзе обожают детей. Как и Уошо, она чаще всего употребляла амслен, если играла с Лулисом или опекала его.

Видеозапись показывала, как члены «семьи Уошо» общаются между собой, распределяя одеяла перед сном, играя, завтракая или готовясь ко сну. Сестры Мойя и Тату проводили много времени, лежа на полу с журналом, который они держали ногами, потому что руки нужны были для жестикуляции — для разговоров и комментариев к картинкам. Тату особенно любила находить фотографии мужских лиц, объясняя, что «ЭТО ДРУГ ТАТУ», и разнообразно варьируя эту романтическую тему. Временами все пять шимпанзе с помощью жестов обсуждали друг с другом цветные картинки, фасоны одежды и фото в журналах.

Шимпанзе, как и дети, соединяют язык знаков и язык тела. Так, Тату однажды налетела на Мойю, когда та собиралась пить фруктовый сок. Мойя закричала во весь голос. Тату прожестику — лировала Мойе: «УЛЫБНИСЬ», вынудив ее отойти. В этом обмене информацией они воспользовались только одним знаком языка-посредника, добавив другие коммуникативные средства: подход, крик, жест.

Общение детеныша и подростка шимпанзе было во многом похоже на общение глухих детей, причем в конфликтных ситуациях они нередко прибегали к одинаковым уловкам.

Например, в случае драки Лулис всегда обвинял во всем Дара. Когда к ним бросалась Уошо с намерением прекратить схватку, Лулис каждый раз заверял: «Я ХОРОШИЙ ХОРОШИЙ», и показывал на Дара. Уошо наказывала Дара. Наконец Дар разобрался в ситуации и, заметив, что в двери появляется Уошо, сразу бросался на пол. Он принимался плакать и энергично показывал ей знаками: «ДАВАЙ ОБНИМЕМСЯ». Уошо с угрожающим видом направлялась к Лулису и знаками командовала: «ИДИ ТУДА», указывая на дверь.

Шимпанзе не прекращали общения на амслене даже во время яростных семейных свар, что свидетельствует об укорененности знакового языка в их интеллектуальной и эмоциональной жизни. Если они заводили речь о любимой пище, то не потому, что хотели ее тут же получить (людей при этом не было), а в качестве комментария. Так, Дар иногда, выглядывая в окно, «произносил»: «КОФЕ». В каждом таком случае проверка показывала, что в этот момент он видел человека, идущего к соседнему зданию с чашкой кофе в руках.

Во всех приведенных «высказываниях» можно констатировать их полную адекватность — соответствие ситуации. Вместе с тем, нельзя не отметить, что в большинстве своем они были однословными или частоупотребительными («ДАВАЙ ОБНИМЕМСЯ»), более сложные фразы относительно редки. Как мы уже писали, обсуждая «высказывания» Канзи, эта «немногословность» сближает его с начинающими говорить детьми (GREENFIELD, Savage-Rumbaugh 1984, 1993).

Таким образом, приведенные данные позволяют заключить, что языки-посредники, которые усваивали шимпанзе, обладают не только свойством семантичности, но отчасти свойствами продуктивности, перемещаемости и культурной преемственности, хотя они выражены в очень ограниченной степени. В целом вопрос, несомненно, требует дальнейших исследований, проверок и уточнений.

и другие «говорящие» обезьяны о своих когнитивных способностях.

В первой части книги мы попытались очертить спектр когнитивных способностей высших животных и упоминали о тех их особенностях, которые были выявлены в процессе изучения вербального поведения обезьян. Прежде всего это операции обобщения, абстрагирования и транзитивного заключения, они проявились на всех этапах обучения и употребления знаков (см., например, GARDNER ET AL. 1992). Рассмотрим другие особенности когнитивных способностей антропоидов, обнаруженные в процессе этих исследований.