Но решение доверить Леди А совершить то, что она обещала, созревало у Зандера фон Вильменхорста мучительно. Слишком часто эта женщина дурачила и водила за нос его самого и его агентов. Даже при условии амнистии и присвоения титула ее невозможно будет контролировать, когда она окажется на астероиде. Она без зазрения совести вновь объединится со своим старым союзником и с легкостью предаст Империю в очередной раз.

После долгого раздумья он изложил эту дилемму дочери и д’Аламберам. Хотя по этикету полагалось сначала проконсультироваться с Императрицей, ему не хотелось идти к ней, пока не установятся все аргументы за и против. Дискуссия с наиболее талантливыми подчиненными помогла прояснить мысли.

— Я бы не стала доверять ей, — сухо сказала Иветта. — Даже в случае с Омикроном, когда она выглядела абсолютно искренней, выяснилось, что она водила нас за нос. На нее нельзя полагаться.

— Проблема в том, что на нее можно полагаться, — заметил Жюль. — На нее можно полагаться во всем, что касается лжи, обмана, предательства. Она напоминает жулика, припертого к стенке собственными товарищами, который говорит: «Но мне приходилось обманывать друзей, чтобы мне доверяли враги».

— Я согласна с Иветтой, — сказала Вонни. — С помощью всех нас, д’Аламберов, можно ворваться на этот астероид и вышибить этому компьютеру мозги.

Но остальные покачивали головами. Жюль и Иветта еще не забыли ультрагравитацию в замке Баньона, а Пайас вспомнил стычки на автоматической боевой станции, которую он помогал захватывать. Хотя все они были великолепно тренированными уроженцами миров с повышенной гравитацией, но ни один человек не сможет долго выдержать силу тяжести в двадцать nnibg.

— Даже цирковые борцы и тяжеловесы не смогут противостоять такой гравитации, — сказала Иветта своей невестке. — Леди А права: это под силу только ее суперроботам. Нам придется либо принять ее предложение, либо найти принципиально иной путь.

— Боюсь, нам придется сообщить Эдне, что мы будем искать другой выход, — сказал Шеф. — Я согласен с вами; слишком часто Эймия Аморат обманывала нас, чтобы доверять ей в этой ситуации.

— Что, если я найду кого-то, кто не уступит роботу в силе? — внезапно спросил Пайас. — Сможем мы тогда попытаться осуществить план Леди А?

— Возможно, — сказал Шеф. — Полагаю, у тебя есть кто-то на примете?

— Да, действительно, — ответил Пайас и начал обдумывать идею.

Во всей Империи планета Пуритания меньше всех пострадала от катастрофы. Ее люди, включая нобилитет, были столь фанатически религиозны, что заговорщикам никогда бы не удалось переманить на свою сторону ее правителей. Вместе с тем планета не считалась стратегически важной точкой, так что корабли восставших не угрожали ей распылением ТХН-14.

Компьютерные службы, правда, пострадали от акции ГКК, но, поскольку народ Пуританин верил, что все эти излишества — от лукавого, компьютеризация на планете была минимальной, и ущерб от электронного бунта оказался невелик.

Офис СИБ здесь был разрушен тайно подложенной бомбой, пропал и его архив, но даже при этих условиях Пайасу не составляло труда разыскать Трезу Клунард. Хотя ее лицензия советника была отозвана, множество людей знали, где она и как ее найти. Его бывший консультант, некогда входящая в число наиболее влиятельных священников планеты, теперь работала добровольцем в госпитале, принося утешение больным и умирающим.

Пайас приехал в госпиталь как раз к концу смены Клунард и перехватил ее на выходе. Трезе Клунард было под пятьдесят, с тех пор как Пайас видел эту женщину последний раз, на ее лице добавилось морщин. Волосы по-прежнему были затянуты в длинную светлую косу до пояса, только в ней поблескивало больше серебряных нитей.

Когда она вышла из госпиталя, Пайас зашагал рядом.

— Могу я поговорить с вами, сестра Треза? — вежливо спросил он.

Она сразу же узнала его и нахмурилась.

— О чем? Благодаря вашим стараниям я больше не имею права давать консультации. Дело моей жизни потерпело крах.

— Возможно, я был орудием в руке Господа, который хотел сказать вам, что вы выбрали неверный путь, — сказал Пайас.

— Опять вы зубоскалите. Вам нравится быть пересмешником.

— Нет, — Пайас покачал головой. — Просто я верю в вас больше, чем вам представляется. Поэтому я здесь.

Я помню ваши проповеди. Помню сияние, исходившее от вас, когда вы говорили о своих идеалах и вере. Помню, как вы без усилий согнули толстую металлическую балку, ибо были вооружены мощью своей веры. То был просто трюк или вы действительно совершили это?