— Прошлой ночью она изрядно испугалась, но сейчас приходит в себя, — сообщил Юбер и перешел к изложению полицейской версии происшествия: — Она отказывается рассказать о том, почему эти люди пытались ее убить, а они сами говорят только, что их наняли. Леди Бейвол заявляет, что не станет обсуждать случившееся с кем бы то ни было, кроме своего пропавшего брата Пайаса, который, по ее предположениям, должен находиться на ДеПлейне. Поскольку она принадлежит к аристократическому семейству, полиция довела дело до моего сведения, и я пригласил ее пожить у меня в качестве гостьи до выяснения всех обстоятельств дела. Теперь я решил позвонить тебе и согласовать наши действия.

— Спасибо, — поблагодарил Пайас. — Я немедленно выезжаю к вам. Скажите ей, что я еду, но не сообщайте никаких подробностей о… ну о моих занятиях и о семье, членом которой я стал.

Барон кивнул. Его семья тоже была связана со Службой, и он умел хранить тайны.

Ивонна вызвалась сопровождать Пайаса, поскольку уже несколько недель не виделась с отцом. Оба агента и их дети погрузились в персональный коптер и отправились в полуторачасовое путешествие до Ново-Кале.

Во время полета все молчали. Поглядывая на Пайаса, Ивонна замечала на его лице борьбу противоречивых чувств. За годы знакомства Вонни не слышала от Пайаса ни слова о его семье, но Иветта рассказала ей достаточно, чтобы понять, какая боль скрывалась за его молчанием.

Когда Пайас и Иветта обручились, Пайас повез невесту на Ньюфорест знакомить с семьей. Там он узнал, что его отец заразился неизлечимой болезнью, и младший брат строит козни против него с целью завладеть титулом. Секретный характер работы не позволял Пайасу рассказать семье правду о том, почему он не может остаться на Ньюфоресте, и брат воспользовался этим, чтобы обвинить его в предательстве своей семьи и традиций цыганского образа жизни. Совет старейшин во главе с их отцом, герцогом Ньюфорестским, объявил Пайаса вне закона. Он был изгнан, и никто на планете не имел права общаться с ним. Пайас Бейвол, который носил титул маркиза и должен был стать герцогом Ньюфорестским после кончины своего отца, был вычеркнут из памяти народа, словно никогда и не существовал.

Неоднократно за последние несколько лет Вонни видела, как Пайас цепенеет при упоминании планеты Ньюфорест. Она пыталась представить себе, будто вся ее семья и школьные друзья внезапно забыли о ее существовании, продавцы отворачиваются, когда она пытается что-нибудь купить, словно она вдруг стала призраком в мире живых людей. Такая боль оказалась бы для нее невыносимой, и девушка восхищалась мужеством Пайаса, взвалившего на себя эту непомерную тяжесть ради того, чтобы оставаться вместе с любимой женщиной.

Опираясь на любовь и поддержку новой семьи, он сумел начать другую жизнь, порвав с прежней, потерянной. И вот в эту новую жизнь без предупреждения врывается болезненное напоминание о том, что осталось позади, сестра, столько лет презиравшая его, а теперь, очевидно, попавшая в беду и нуждающаяся в его помощи. Это должно было быть тяжелым ударом, хотя, отлично зная Пайаса, Ивонна могла предположить, что он не может не откликнуться на мольбу о помощи.

Вонни старалась припомнить, что говорила ей Иветта о семье Пайаса, и в частности о сестре Бети.

Она вспомнила лишь, что в момент встречи с Иветтой Бети была подростком и казалась весьма симпатичной. Слишком скудные сведения, чтобы составить мнение о человеке. Вонни решила подождать, пока они прибудут в дом отца и ситуация несколько прояснится.

Усадьба барона Руменье была расположена в середине небольшого парка в северо-восточной части Ново-Кале. Пайас посадил коптер на крыше гелипорта, и Вонни повела его и детей вниз по знакомой лестнице к дому, где она выросла. Слуга доложил, что барон и его посетительница ожидают в гостиной.

Не успели они войти, как Бети Бейвол вскинула голову, и между братом и сестрой словно пробежал электрический разряд. Вонни отметила, что Бети была очень привлекательна, и ее сходство с Пайасом было несомненным.

Молчание, казалось, грозило затянуться навечно, но тут Пайас прервал его.

— Привет, Бети, — сказал он. Голос его был тихим и приглушенным, словно доносился издалека.

— Пайас, я… — Бети колебалась, затем, словно передумав, вежливо произнесла: — Ты прекрасно выглядишь.

— Ты так изменилась, что я едва тебя узнал, — ответил Пайас. — Так выросла. Конечно, столько лет… — Тут он понял, что касается деликатной темы, и умолк в нерешительности. Стараясь заполнить паузу, он представил присутствующих друг другу: — Это моя невестка Ивонна и ее сын Морис. А это… послушай, мы с Иветтой сделали для тебя племянницу, маленькую Кари.

Глаза Бети округлились, и впервые за все время встречи напряжение сошло с ее лица.

— О, Пайас, какая миленькая. Дай мне подержать ее. — Когда Пайас отдал ребенка сестре, Бети продолжила расспросы: