По поводу аналогичных – но не этих – прогнозов Ленин говорил: «Да, много ошибались и часто ошибались Маркс и Энгельс в определении близости революции… Но такие ошибки гигантов революционной мысли, поднимавших и поднявших пролетариат всего мира над уровнем мелких, будничных, копеечных задач, – в тысячу раз благороднее, величественнее и исторически ценнее, правдивее, чем пошлая мудрость казенного либерализма, поющего, вопиющего, взывающего и глаголющего о суете революционных сует, о тщетности революционной борьбы…» (51, т. 15, 249).

Маркс и Энгельс действительно могли ошибаться относительно близости революции… Возможно, что лет через десять мы в Германии придем к власти, говорил Энгельс в 1891 г. Была ли это ошибка? И да и нет.

Да, это была ошибка, если брать это утверждение в буквальном смысле. Пролетариат действительно пришел к власти, но не через 10, а через 26 лет, и не в Германии, а в России.

Но была ли это только ошибка? Разумеется, нет. Ведь утверждение Энгельса имело и другой, так сказать «обратный», смысл: по всей вероятности, в течение ближайших десяти лет мы еще не придем к власти. И такая трезвость была результатом полувекового исторического опыта.

Более того, в письме Бебелю Энгельс прямо разъясняет, в каком условном смысле он говорил о возможности прихода пролетариата к власти через несколько лет. Крушение буржуазного общества может произойти в ближайшие годы, через несколько лет, возможно лет через десять. Но оно может еще продержаться и «несколько десятков лет». Указывать точные сроки принципиально невозможно. И снова мы встречаем типично марксистскую оговорку: «предсказывать заранее что-нибудь подобное я бы, разумеется, поостерегся».

Напомним, что это письмо Энгельса было впервые опубликовано только в 1940 г.

В своем последнем значительном произведении – во Введении к работе Маркса «Классовая борьба во Франции» – Энгельс, оглядываясь назад, как бы подводит итог развитию их с Марксом представлений о перспективах революции. Заново переоценивая прошлое, он показывает, как изменялись их представления, как все более трезвыми и адекватными действительности становились их взгляды.

Первой исторической проверкой их воззрений была европейская революция 1848 – 1849 гг.

Опираясь на прошлый исторический опыт, Маркс и Энгельс надеялись, что борьба будет доведена до конца в течение одного длительного революционного периода.

Революция потерпела поражение. В первое время Маркс и Энгельс еще ожидали в относительно недалеком будущем нового подъема революционного движения. Однако в отличие от вульгарных демократов они не думали, что революция может привести к скорой и окончательной победе. Наоборот, они считали, что борьба будет продолжительной и пройдет ряд фаз. Достаточно вспомнить известное выступление Маркса на заседании ЦК Союза коммунистов 15 сентября 1850 г.

По свидетельству Энгельса, с весны 1850 г. Маркс возобновил свои экономические исследования, в результате которых осенью он пришел к выводу, что новая революция возможна только вслед за новым экономическим кризисом.

Вот почему, когда начался мировой экономическим кризис 1857 г., Маркс и Энгельс так ожидали возможного начала новой революции. Кризис вызвал подъем революционного движения, но не привел к революционному взрыву. И Энгельс, критически переоценивая прошлое, со всей честностью пишет о концепции 1850 г.:

«Однако история показала, что неправы были и мы, что взгляд, которого мы тогда придерживались, оказался иллюзией. История пошла еще дальше: она не только рассеяла наше тогдашнее заблуждение, но совершенно изменила и те условия, при которых приходится вести борьбу пролетариату… Она ясно показала, что состояние экономического развития европейского континента в то время далеко еще не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства». Она доказала это той экономической революцией, которая с 1848 г. охватила весь континент и впервые действительно утвердила крупную промышленность во многих странах Европы, в том числе и в России. «Но именно эта промышленная революция и внесла повсюду ясность в отношения между классами… породила подлинную буржуазию и подлинный крупнопромышленный пролетариат, выдвинув их на передний план общественного развития». История показала, что «добиться победы одним решительным ударом», «добиться социального преобразования посредством простого внезапного нападения» было невозможно (22, 530 – 536) [139] .

И Энгельс подробно исследует изменение исторических условий и диктуемое им неизбежное изменение тактики революционной борьбы пролетариата.

Отметим в связи с этим одну характерную особенность в эволюции взглядов Маркса и Энгельса на перспективы пролетарской революции. В основе эволюции их взглядов лежало постепенное осознание того, что экономические предпосылки пролетарской революции даже в большинстве наиболее развитых европейских стран еще недостаточно созрели. Главной же такой предпосылкой является высокоразвитая крупная промышленность и, соответственно, развитый крупнопромышленный пролетариат. Но ведь именно выяснение материальных предпосылок пролетарской революции, и прежде всего роли крупной промышленности, было одним из главных достижений теории научного коммунизма в период ее становления в середине 40-х годов. Таким образом, получается, что изменение представлений о перспективах революции лишь подтверждало правильность основной концепции. Это изменение выступало, с одной стороны, как результат все более и более плодотворного применения общей теории к познанию исторической практики, а с другой – как процесс внутреннего согласования фундаментальных положений теории с ее производными элементами.