Мама рассказывала, что с папой они в институте познакомились. Учились там оба, только папа на третьем курсе уже учился, а мама тогда только на первый поступила. Познакомились до смешного банально: столкнулись на лестнице, родитель мой кинулся собирать рассыпанные по полу учебники, а когда глаза на их хозяйку поднял, сразу же понял, что пропал. Сразу же и навсегда. Это была папина версия, как обычно, рассказываемая в кругу семьи на каждую годовщину их свадьбы. Мамина, несколько отличалась: По ее словам выходило, что папочка мой, и до этого, так называемого «знакомства», ее где-то неделю везде, где только можно, преследовал, проходу просто не давал. Подружки только завистливо вздыхали. Как же! Первый красавчик в институте, отличник, спортсмен и вообще веселый и приятный в общении парень — тайная мечта всех девчонок от первого до пятого курсов, от первокурсницы голову потерял. А когда он на лестнице на нее налетел, ни о какой случайности речи и не шло. Мама до сих пор была уверенна, что это была четко спланированная и продуманная операция. Они до сих пор на эту тему иногда в шутку припираются. Предок мой тогда, после настойчивых трехдневных ухаживаний, типа — цветы, кино, кафе, неожиданно для всех друзей и знакомых, предложил мамочке выйти за него замуж. И никто особенно этому не удивился, она же у меня настоящая красавица. Ей до сих пор мужчины вслед оборачиваются. Хотя и папа на внешность не жалуется — очень привлекательный мужчина для своего возвраста, не зря маман тогда почти что сразу на его предложение согласилась.

— Калей, а где твой папа? — Сквозь легкую дрему поинтересовалась я у притихшего дракончика, который, как я была абсолютно уверена, совершенно беззастенчиво опять копался в моей голове. — А то все только о маме, да о маме…

— Умер. Давно уже. Он дольше всех продержался из связанных с «Говорящими», еще сто лет прожил после их изгнания.

Малыш носиком подозрительно зашмыгал, а я информацию полученную переварить пыталась. Если изгнали «Говорящих» с Эльтарии двести лет назад, это что же тогда получается? Бред какой-то!

— А сколько тебе лет тогда? — Осторожненько интересуюсь. Не может же быть, что это мелкое недоразумение было почти в пять раз старше меня.

— Двенадцать… — гордо начал он, но под моим недоверчивым взглядом сразу сник, и недовольно буркнул: — … осенью будет.

— А как же тогда папа… он же сто лет назад как умер? — Только и смогла выдавить я из себя.

Дракончик у меня опять в голове покопался и, противно похихикивая, меня еще и жизни учить начал.

— Ну и мысли у тебя! У нас, драконов, птенцы из отложенного яйца в среднем где-то через сто лет вылупляются, а изменять своей паре у нас не принято как-то, не то, что у вас — людей. Чувствуя, что уши у меня от такой отповеди моментально покраснели, решила быстренько тему сменить:

— Калей, а ты сам позвать свою маму как-нибудь не можешь? Или еще кого из знакомых? Из тех, что возле Антэрэса появились…

— А чем я, по-твоему, все это время занимаюсь? Как раз пытаюсь дозваться. Хотя все равно это нереально. У меня на большие расстояния пока еще не получается со своими общаться.

Да, тяжелый случай. Хорошая из нас пара получается: мелкий ничего не умеющий и постоянно врущий дракончик, и вечно попадающая в неприятности я, которая никак от гордого звания «Говорящей с Драконами» отделаться не может. Тяжело вздыхаю и случайно обращаю внимание на непонятную возню справа от меня. Смотрю, на едущей рядом с нами лошади, раскрасневшаяся и возмущенная Тайлита, пытается вырваться из крепко обхвативших ее рук, самодовольно ухмыляющегося Бэрта.

— Ну и что все это значит? — Разъяренной фурией повернулась я к невинно хлопающему ресничками парню. Тот на мой вопрос только брови удивленно приподнял с видом — ничего не знаю, ничего не видел.

Разъяснить ситуацию мне попыталась, чуть ли не ревущая от обиды девушка:

— Этот… Этот…

— Бабник! — понятливо продолжила я ее мысль, и та согласно мне кивнула.

— Он… Он…

— Приставал! — утвердительно добавила я и, решив проявить женскую солидарность, слегка припугнула обнаглевшего парня:

— Бэрт, ты совсем с ума сошел, магичку злить? — Задумчиво интересуюсь у сразу же насторожившегося парня.

— Тайлита одного такого шустрого, уже в кучку золы превратила (ну преувеличила слегка, с кем не бывает?), тебе тоже такого же счастья для себя захотелось?

Взглянув на моментально притихшую, испуганно на меня уставившуюся побледневшую девушку, я чуть в отчаянии не застонала. Нет, все-таки пора уже делать себе обрезание языка! Как у меня только из головы вылетело, что в этом мире к магам не знатного происхождения не совсем толерантно относятся. И я только что из-за собственной глупости так конкретно подставила и так пострадавшую от жизненной несправедливости девушку.

«Может, пронесет»? — проскочила в моей голове испуганная мыслишка, но тут же испарилась, едва я встретилась с цепким взглядом принца. Дорога, по которой мы ехали, была широкая и на удивление безлюдная. И поскольку благодаря всему этому ехали мы скученно, Его Высочество, весь наш (в основном мой) разговор прекрасно слышал. Подозрительно осмотрев с ног до головы замершую в руках Бэрта девушку, он, вкрадчиво так, у нее поинтересовался:

— Леди является магичкой? — Та на меня затравленно взглянула, еще больше побледнела и, нехотя, кивнула.

— А к какому благородному семейству принадлежит столь юная и весьма одаренная особа? — продолжал допрашивать ее принц. Вот же неймется ему! Тайлита ставшая уже почти что серого цвета, глаза крепко зажмурила (я даже испугалась, что она сейчас в обморок грохнется) и что-то Его Высочеству еле слышно прошептала. В обморок она после этого не упала, а вот наш чересчур любопытный принц, как-то странно в седле обмяк. Смотрю непонимающе на то, как он голову на грудь свесил, глаза закрыл и поводья из рук выронил, и настороженно назад оборачиваюсь. Блин! И тут то же самое… Хорошо, что Антариэль до того, как отключиться, меня за талию придерживал, а не то я бы из седла уже вывалилась. Возможно, что на пару с бароном.