Шрифт:
— Значит они попытаются убить его, — заключила Дел. — Независимо оттого, кто он и зачем пришел. Даже если все это ложь, танзиры его убьют. Просто на всякий случай.
— Возможно, — согласился я.
Аббу улыбнулся.
— Сначала им нужно найти его.
— Искандар, — напомнила Дел. — Разве не там он должен появиться?
Аббу пожал плечами.
— Так говорит Оракул.
— И ты поедешь туда, — отметила Дел.
Аббу Бенсир засмеялся.
— Не ради Оракула, не ради джихади. Я иду туда ради танцев, ради денег.
Дел нахмурилась.
— Денег?
Аббу кивнул.
— Там, где собираются люди, будут ставки, а где будут танзиры, будет работа. Легче найти и то, и другое в одном месте, чем бродить по всему Югу.
— На Севере это называется кимри, — вспомнил я. — Правда на Юге кимри бывают очень редко… Но Аббу прав. Все, кто поверит Оракулу, пойдут в Искандар. Туда же отправятся танзиры и танцоры мечей.
— И бандиты? — спросила Дел.
— Да, и борджуни, — согласился Аббу. — И даже шлюхи, такие как Кима.
— Я хочу в Искандар, — сказала Дел.
— Какая разница, где собирать слухи об Аджани, — вздохнул я.
Но Дел не смотрела на меня. Она не сводила глаз с Аббу.
— И еще я хочу, чтобы ты учил меня.
Я чуть не захлебнулся акиви.
— Дел…
— Завтра начнем, — отрезала она.
Аббу Бенсир просто улыбнулся.
7
— Почему? — спросил я, остановившись в дверном проеме. — Что ты пытаешься доказать?
Дел, в ее крошечной комнате в гостинице, спокойно посмотрела на меня и уселась на край дощатой кровати, чтобы снять ботинки и меховые гетры.
— Ничего, — сказала она, разматывая кожаные завязки.
— Ничего? НИЧЕГО? — я уставился на нее. — Ты знаешь не хуже меня, что Аббу тебя ничему не научит.
— Конечно, — согласилась она, стягивая гетру с ботинка.
— Тогда почему…
— Мне нужно тренироваться.
Я стоял у двери и смотрел как она снимала ботинок. Закончив с правым, она взялась за левый, снова начала с гетр. Ее правая ступня покраснела по бокам, а сверху была совсем белой.
— Значит, — сказал я, — ты хочешь использовать его как партнера для тренировки.
Дел раскрутила завязку.
— Он действительно так хорошо, как говорит?
— Да.
— Он лучше чем ты?
— Нас нельзя сравнивать.
— Ты оставил ему тот шрам на горле?
— Нет.
Она немного приподняла голову.
— Значит он лжец.
— И да, и нет. Этот шрам работа не моих рук, но получил его Аббу из-за меня.
Дел наконец-то взглянула на меня.
— И после этого он вполне по-дружески к тебе относится. Многие на его месте пылали бы жаждой мести, а он нет.
Я пожал плечами.
— Мы никогда не были врагами. Мы просто соперники.
— Я думаю, он уважает тебя. Он понимает, что у тебя есть свое место на Юге — среди всех танцоров мече — а у него свое.
— Он признанный мастер клинка, — сказал я, — имя Аббу Бенсира вошло в поговорку среди танцоров мечей, и ни у кого не хватит глупости заявить ему в лицо, что это не так.
— Даже у тебя?
— Никогда не относил себя к дуракам, — я помолчал. — Ты действительно собираешься тренироваться с ним?
— Да.
— Ты могла бы попросить…
— …тебя? — Дел покачала головой. — Я тебя просила. Несколько раз.
— Но я буду танцевать, — защищаясь, сказал я, — только не с яватмой. Мы найдем деревянные мечи для тренировки…
— Стальные, — отрезала Дел.
— Баска, ты знаешь, почему я не хочу…
— Не хочешь и не надо, — Дел стащила гетр с ботинка. — Поэтому я использую Аббу Бенсира.
— Но он думает, что будет ОБУЧАТЬ тебя…
— Он может думать что угодно, — Дел стянула ботинок. — Когда мужчина отказывается делать то, о чем его просят, на его место всегда можно найти другого. Если Аббу Бенсир будет думать, что обучает легковерную Северную баску и это удовлетворит его самолюбие, пусть его. Я буду тренироваться и снова войду в форму, — Дел посмотрела на меня. — И тебе не мешало бы заняться тем же.
Я помолчал, хотя признавал правоту ее слов.
— И как долго это будет продолжаться?
— Пока я не начну танцевать как раньше.
Раздражение перевалило через край.
— Ему нужно только затащить тебя в постель.
Дел поднялась и начала расстегивать перевязь.
— Я хочу вымыться, и если ты по-прежнему считаешь, что я хочу подразнить тебя, лучше уйди.
Один из сыновей хозяина гостиницы успел выкатить бочку из моей комнаты. Бочка была разумеется пустой, а значит Дел заплатила за чистую воду. Но денег-то у нее не было.