Второй номер журнала «Пионерская дружба» решили непременно выпустить к Новому году.

Тамара Хлопина, ответственная за сбор статей, уже всех донимала просьбами скорее приносить свои произведения. И она была права: до Нового года осталось всего недели полторы, а ведь и статьи, и стихи, и рисунки надо было еще переправить в Подгорную школу.

Было бы обидно сделать второй номер хуже, чем первый. А первый номер вышел на славу. Особенно всем нравились стихи одной девочки из пятого класса Вали Родионовой. Стихи назывались «Ленинграду».

Свои сочинения для первого номера журнала подгорновцы привезли с собой, когда приехали в Ленинград на ноябрьские праздники. Делегаты от обеих дружин побывали во Дворце пионеров на праздничном костре.

Оля очень любила Дворец пионеров. Но он никогда еще не казался ей таким красивым, как на этот раз. Показывая Ане Дворец, Оля и сама как-то по-новому им любовалась.

Аня притихла, — так ей всё нравилось. Кругленькие щеки ее разгорелись, а темные глаза блестели. Обычно сдержанная, Оля вся сияла, глядя на анину радость.

Они не расставались ни на минуту. Ходили и сидели рука об руку. Таня Чуркина позвала Олю танцовать, но Оля отказалась.

— Ну, еще бы! Ты только свою Аню и видишь! — обиженно сказала Таня.

— Тебя ведь я каждый день вижу, — возразила Оля. — А ее…

Не дослушав, Таня тряхнула белыми косичками-крендельками и убежала.

— Может быть, ты, и правда, хочешь туда пойти? — спросила Аня. — Я танцовать не умею…

— Нет, нет! — воскликнула Оля. — Совсем не хочу. Мне так хорошо с тобой. А танцовать мы тебя научим. — И они продолжали сидеть на диванчике у стенки.

Люстры сверкали ослепительно. Пестрая толпа ребят кружилась посреди громадного зала. Свежо и радостно алели пионерские галстуки.

Стоял веселый шум. То и дело раздавались взрывы смеха. И всё это не мешало, а наоборот, — как-то помогало подругам разговаривать.

Оля была скрытной девочкой, но почему-то Ане она просто и свободно рассказывала о самом сокровенном.

Ни с кем Оля не говорила о маме, даже с Матвеем Ивановичем. А вот Ане она рассказывала о том, как в блокаду представляла себе, что ее мама на фронте, и как от этого ей становилось теплее и есть хотелось гораздо меньше.

Девочки поговорили о том, кем они будут, когда вырастут.

Оля неизменно хотела стать врачом.

Немного помедлив, Аня призналась, что хочет быть… судьей. Оля удивилась: почему обязательно судьей?

— А мне нравился быть справедливым судьей, — сказала Аня. — Оля, знаешь, — вдруг вспомнила она. Один мальчик из нашей школы говорит, что он знает тебя.

— Знает меня?

— Да. Вернее, он знал тебя когда-то. Он услышал твою фамилию и даже… растерялся как-то. Он думал, что ты погибла в блокаду.

— Что же это за мальчик?

— Он говорит, что приходил на то место, где вы прежде жили, и увидел, что вашего дома нет.

— Может быть, это кто-нибудь из нашей школы.

— Он хотел тебе написать на дружину.

— Я не получала письма.

— Значит, он еще собирается написать. Он говорит, что, может, ты его забыла.

— А как его фамилия?

— Петренков. Алеша Петренков. Это тот самый мальчик, с которым я занимаюсь арифметикой. Я тебе говорила.

— Алеша Петренков? — удивилась Оля. — Ой, да что ты! Ведь с Алексеем Петренковым наш Оська играет в шахматы на открытках.

Девочки условились, что на зимние каникулы Аня обязательно приедет к Оле в гости на несколько дней.

После уроков, перед уходом домой, Оля забежала в пионерскую комнату. Она не могла уйти из школы, не заглянув туда хотя бы на минуту.

Едва Оля появилась на пороге, Вера сказала:

— А я уж хотела девочек за тобой посылать. Прочти-ка!

И Вера протянула Оле распечатанное письмо.

— Вслух, вслух читай! — раздались голоса девочек.

Оля стала читать. Письмо было от пионервожатой Подгорной школы. Марья Ивановна просила Веру сообщить, кто подарил для подгорновских школьников книгу А. Гайдара «Военная тайна». «Мне это очень нужно знать, — писала вожатая, — а вам легко будет установить, тем более, что эта книга приметная, на титульном листе есть надпись: «Моему сыну от папы. Вырастай большим и смелым».