Пьер сидел в харчевне «Три гуся», пил вино и сосредоточенно отшлифовывал детали. Вор уже сбегал к дому епископа и даже вытоптал место за углом, где он будет поджидать свою жертву. «Главное, стремительность и быстрота, — бодро думал новоявленный убийца. — Ведь ноги его еще никогда не подводили».

В это время, когда вор хотел попросить в долг вторую кружку вина, в харчевню вошел Шарль. Он, как обычно, постоял у порога, затем не спеша направился к Пьеру. Убийца грузно опустился на скрипучую лавку рядом, и к нему тут же подлетел хозяин с кувшином бургундского.

— Вам, как всегда, запечь гуся? — спросил он с заискивающей улыбкой.

Шарль молча кивнул, и хозяин испарился.

— Меня пасешь? — улыбнулся Пьер, подмигнув убийце. — Боюсь, тебе не перепадет это удовольствие. Меня сразу прикончат на месте, у ворот епископа, как только я всажу нож в живот бабушки Катрин.

Шарль молча приложился к кувшину и мрачно произнес:

— Не советую нападать у дома епископа. Ты не успеешь сделать и двух шагов, как мгновенно окажешься на шпаге. На королеву-мать лучше всего напасть перед въездом на мост, где карета замедляет ход. Из-под моста можно выскочить незаметно, запрыгнуть в карету, вонзить в Катрин нож и выпрыгнуть с обратной стороны…

Придя на следующий день на работу, Трубников первым делом позвонил полковнику Кожевникову.

— Снова какие-то неприятности? — поинтересовался полковник.

— Пока нет. Но могут быть, — ответил издатель. — Я хочу распутать одно дело. Вы мне обещали подобрать хорошего детектива. Помните, вы сказали: в случае чего, есть один на примете…

— Да, я помню! — перебил полковник. — У меня есть один без работы. Паша Горохов. Его недавно выперли из органов. Надеюсь, что временно. В перестрелке подстрелил не того, кого следовало. Пришлось отстранить. Словом, ему нужно с годик где-то перекантоваться. Если пристроишь к себе, тебе многое простится, как свыше, так и от органов, — рассмеялся полковник.

— Он по какой части? — заинтересовался Трубников.

— По любой! Сыщик отменный. Нюх как у собаки. Читал «Парфюмер»? Так вот у него такой же нюх. Только не поручай ему какую-нибудь ерунду. Он все-таки капитан.

— Заметано, Вадим Александрович! Присылайте!

Через час в кабинет вошел высокий молодой мужчина в кожаной куртке и вылинявших джинсах. Его лицо было открытым, глаза умные и внимательные. Трубникову он сразу понравился.

— Евгений, — протянул руку издатель.

— Павел, — улыбнулся сыщик. — Вадим сказал, что у вас проблемы.

Трубников жестом указал на кресло, а сам сел напротив. После того как секретарша принесла кофе, лицо издателя приняло озабоченный вид.

— Проблемы есть. Вы должны незаметно навести справки о некоем гражданине Маргулине. В первую очередь я хочу знать, где он находился в период с пятого февраля по девятое марта. Сам он уверяет, что не выходил из дома. Но это вранье. А если вранье, значит, тут что-то нечисто. Второе: вы должны узнать, где в этот же период времени обитала его Марина? Я слышал краем уха, что у матери. Если действительно у матери, то почему? И третье: нужно деликатно выведать у одной медсестры, кто, кроме меня, интересуется больным Колесниковым?

— Ну что ж, давайте адреса. Я прямо сегодня и приступлю, — деловито произнес Горохов.

Такая готовность к работе без предварительного оговора условий тоже понравилась Трубникову. Он написал на листочке адрес и телефон Маргулиной, а по поводу данных ее матери только развел руками.

— Ничего, я найду, — пообещал капитан Горохов и, сдержанно улыбнувшись, вышел из кабинета.

Через двадцать минут издатель забыл о существовании детектива, поскольку снова навалилась работа. Однако в шесть вечера он сам напомнил о себе телефонным звонком.

— Кое-что удалось узнать от соседей Маргулиных, — сообщил сыщик. — Разумеется, конфиденциально.

— Я вас внимательно слушаю.

— В начале февраля, предполагаю, что шестого, потому что это был вторник, соседи видели, как Олег Маргулин с чемоданом в руках выходил из подъезда. Он был одет по-дорожному и несколько не по сезону: легкая синяя куртка и летние, светлые штаны. Соседи с первого этажа утверждают, что чемодан он положил в багажник белых «Жигулей», за рулем которых уже сидела его жена. После того как они уехали, Олег больше не показывался до седьмого марта. Его жену видели на следующий день вечером. После чего она тоже исчезла на месяц. И все это время, как утверждает живущая через стену соседка, их квартира пустовала, потому что за стеной не слышалось ни звука, если не считать ежевечерних телефонных звонков. Но трубку, естественно, никто не брал. Так длилось около месяца. Седьмого марта сосед с первого этажа своими глазами видел, как к подъезду подъехало такси и из него вышел Олег Маргулин с чемоданом в руках. Сосед спросил: «Как отдохнули?» — «Прекрасно!» — ответил Маргулин. Но где отдыхал, уточнять не стал.

Я разыскал адрес родителей Маргулиной в Химках, — продолжал детектив, — и через соседей выяснил, что Марина Константиновна действительно жила у матери больше месяца, пока муж находился в заграничной командировке.

— В заграничной? — удивился Трубников.

— Именно в заграничной. Во всяком случае, так утверждали соседи. А они это слышали от родительницы Маргулиной. На этом пока все. Медсестру я возьму за жабры завтра.

— Не спешите с медсестрой, — заволновался Трубников. — Шестого февраля супруги Маргулины приехали в дом отдыха «Старая мельница». Выясните, вместе ли они прибыли? То же самое с отъездом на второй день. Если они уехали вместе, то в какое время? Во что был одет Олег по приезде на турбазу? И еще, очень хотелось бы узнать, значится ли Маргулин в списках пассажиров Аэрофлота за седьмое февраля? Если это, конечно, возможно.