Вечером разрабатывала план. Необходимо решить три задачи. Во-первых, я не могу попасть в реабилитационный центр с собакой, поэтому нужно на время найти место для Евы. Во-вторых, нельзя допустить, чтобы меня отказались принять на том основании, что я не наркоманка, поэтому нужно, чтобы в крови при анализе обнаружили наркотики. И в-третьих, необходимо придумать историю о тяжелой судьбе наркомана, которую я смогу выдать за собственную. Специалисты, работающие в этом заведении, будут задавать вопросы, и мне надо знать, что отвечать. Конечно, я понимала, что проигрывала, но у меня кончались мужчины, мои возможности иссякали. Я просто обязана устроить это дело с Блондином!

Что касается Евы, после непродолжительных поисков я отыскала в окрестностях приличного ветеринара и договорилась по поводу стерилизации собачки. Парень в зоомагазине в Филадельфии посоветовал сделать это, пока ей не исполнилось семь месяцев; в противном случае у нее начнется течка и вырастут сиськи, что-то в этом роде. У ветеринара мне сказали, что они держат собак двое суток после операции; этого времени мне должно хватить, чтобы попасть в клинику и выбраться оттуда, — нужно всего лишь войти в контакт с пациентом.

Так, теперь наркотики. Хотя мысль о ломке при помощи пригоршни «куколок» казалась привлекательной, по здравом размышлении я от нее отказалась [45] . Как-то по MTV я видела репортаж, где говорилось, что, если перед тестом на наркотики съесть много мака, можно получить положительный результат на опиаты. Давясь, я слопала целых шесть булочек с маком. Я сказала «давясь», потому что обычно не ем булочки, после того как моя гинеколог сказала, что шейка матки у меня похожа на пончик.

И наконец, рассказ о трудной судьбе. Что такое опиаты? Как чувствует себя человек, принимающий опиаты? Честно говоря, я понятия не имела… пока не прочла специальный номер журнала «Стар», посвященный знаменитостям и их пагубным привычкам. Да, если бы «Подлинная голливудская история» [46] появилась в печатном виде, это был бы журнал «Стар». Раз двадцать перечитав материал, я была вполне уверена, что знаю все о своем наркотике, поэтому захлопнула журнал и решила хорошенько выспаться.

На следующее утро, со слезами оставив Еву у ветеринара (как же тяжело было ее оставлять), я вновь поехала по аллее «Лили Понд». Здесь гораздо приятнее, чем в отелях, где я останавливалась прежде («Ритц» не считается, я же не ночевала там), и меня охватило радостное возбуждение. Поставив машину, подхожу к входу, проверяю, на месте ли Карл. Если он на дежурстве, план вступит в силу, когда Карл уйдет обедать. Не обнаружив нигде даже его признаков, я смело подошла к стойке. На его месте была крупная негритянка. Значок на груди гласит: «Люсиль». Женщина улыбнулась, завидев меня:

— Чем могу помочь?

— Понимаете, Люсиль, я хотела бы попасть в этот центр.

— Вы приехали сюда одна? — Люсиль озадаченно заглянула мне за спину.

— Да, — жалостно пролепетала я.

— Вам назначено?

У-упс! Я не знала, что нужны предварительные договоренности. Вновь кивнула:

— Ага.

Назвав Люсиль свое имя, я терпеливо ждала, пока она перелистывала регистрационный журнал. Закончив и не обнаружив нужной записи, она подняла взгляд:

— Здесь ничего нет о вас.

Не дожидаясь, пока мне дадут от ворот поворот, я склонилась над стойкой и старательно начала изображать Анну Николь Смит [47] .

— Эт-т-та о-о-очень плох-х-х-хо-о-о, — произнесла я, почти не разделяя слова.

— О Господи! — понимающе вздохнула Люсиль. Она поняла, что мне нужна помощь. — Не хотите ли присесть вон там? — указала она на белый мягкий диван в углу.

— Спасибо, — тихо ответила я.

Спустя несколько минут ожидания за мной пришла женщина по имени Джен и провела меня в свой кабинет. У нее щеки как у бурундука и дико вьющиеся волосы, слегка напоминающие прическу Мишель — только черные, а не рыжие. Единственное украшение, оживляющее ее абсолютно черный костюм, — ярко-розовый шейный платок. Извинившись за то, что моего имени не оказалось в журнале, Джен спросила, не помню ли я, с кем я говорила по телефону.

— Не уверена, — протянула я. — Но кажется, его звали Карл.