Шрифт:
Показывает: открой окно.
Водитель спрашивает, что ему делать.
– Не останавливайтесь! – кричу я и снова в закрытое окно: – Гад! Какой же ты гад! Ты меня обманывал!
У меня разрывается телефон. Я не отвечаю. Открываю наконец-то окно.
– Ты обманул меня! – кричу я в истерике.– Ты врал мне все время!
– Нет! – он качает головой. Мы едем на приличной скорости, ему надо еще смотреть вперед.
– Ты говорил, что давно не признавался в любви! А у тебя есть другая! Ненавижу тебя!
Моя машина сопровождения начинает отжимать его от такси.
– Ты неудачник! – ору я, и мои слова смешиваются со снежинками, которые сразу тают.– Ты только и способен на то, чтобы девицам головы морочить!
Моя охрана неожиданно жестко вклинивается между нами, его машина делает крен на обочину, я наконец-то беру телефон.
– Все нормально, – говорю я охране совершенно спокойно. Водитель разглядывает меня в зеркало. – Заберите у него мою машину. Я еду домой.
7
Как в кино.
Запись с голосом маньяка скачивается на компьютер. Вытягиваются все звуки, которые могли быть в то время, когда он надиктовал сообщение.
Сначала смутно, а потом уже четко я узнаю среди прочих шумов свой голос.
– Как телевизор, – говорит Сан Саныч.
– Это моя передача «Что хуже?», – объясняю я.
– А! Так у него, видишь, обострение, когда он тебя видит.
Он, конечно, не просил у меня автограф. Он мерзко шипел что-то про то, что я – овощ. А он – Садовник. Больной дебил.
– Выключи автоответчик. И не бери трубку. Мы должны вынудить его искать какие-то другие формы общения.
– Какие?
– У тебя не намечается какого-нибудь мероприятия? Распиаренного? Чтобы он знал, что ты там точно будешь?
– Не знаю… У меня в понедельник online-конференция с «Комсомольской правдой». Весь Интернет в анонсах. И на моем сайте, наверное, информация имеется.
– Да? Отлично. Я с тобой поеду. Диктуй адрес.
– Я не знаю адреса. Он у Регины.
– А Регина прямо все про тебя знает?
– Все. Она же мой директор.
Сан Саныч наконец-то выключил компьютер с шипящим голосом.
– Надо будет подумать об этом…
– Что именно?
– Да не бойся. Ладно, до понедельника.
Приезжаю на телевидение. Гримерка.
– Молодой человек! Я же вам сказала – мне нужен темный тон! Как загар!
Передача о гламурной жизни.
– Я взял тон цвета вашей кожи. – Гримеру лет двадцать. Он похож на девочку.
– А мне не надо цвета моей кожи! Мне надо – загар!
– Ну, ладно, что вы волнуетесь?
– Это я еще не волнуюсь!.. – угрожающе предупреждаю я.
Звоню Регине.
– Ты почему Наташу не вызвала?
– Забыла. Извини, тут столько народу звонит…
– А теперь из меня тут делают венецианскую маску!
Гример фыркнул, как котик, понюхавший валерьянки.
– Извини. У меня тут у самой…– вздохнула Регина.
– А что у тебя?.. – И гримеру: – Покажите мне сначала эти тени!
Юноша положил передо мной коробочку и вышел.
– Да мой чего-то… Наорал на меня, сказал, везде бардак, куда ни глянь – журналы с твоими портретами, ему, видишь ли, сесть негде. Довел меня до слез.
– Слушай, а можно мне уйти? – Я вижу в зеркало, гример шепчет что-то на ухо девушке в черном парикмахерском фартуке.
– Да ты что? У них же эфир через полчаса, они же никого не найдут в замену!
– А если у меня голова разболелась?
– Ну, выпей таблетку…
– Я не хочу таблетку.
Подошел гример.
– Вы знаете, не надо меня докрашивать, у меня голова разболелась, я поеду…
Я встала.
– Как? – Он даже обиженного из себя строить перестал. – Подождите, я редактора позову.
Редактор поймала меня в дверях.
– Извините, – сказала я, не останавливаясь, – я, наверное, вас подвожу, но… извините…
– Не дай вам бог, чтобы вас кто-то так подводил, – проговорила редактор мне вслед. И тихонько добавила: – Стерва.
Еще одно интервью на «Веранде». И – домой.
Сначала я увидела его машину. Она остановилась как раз у того окна, возле которого я сидела.
Потом вошел он.
Я отвернулась.
– Если вы не возражаете, мы устроим такой блиц-опрос? – говорит журналист.