– Перестань! – возмущается мама. – Что ты сразу кричишь? Он же не понимает…

– Выйди вон отсюда!

Антон моргнул, смахнув слезинку, и вышел.

– Мама! Сядь, пожалуйста, не надо за ним ходить!

В тишине столовой только ножи беседовали с вилками.

Кролик был какой-то сухой.

Мне и так-то не стоило его есть, а уж если он и невкусный… совсем глупо.

Конечно, я съела полную тарелку.

Неслышно зашел Антон:

– Извини меня, пожалуйста. Я понял.

Его мягкие тонкие волосы так чудно пахли. Все еще молоком, и уже – немножко – ветром.

– И ты меня извини, – шепнула я ему в ухо.

Мы снимаемся для обложки журнала. Вместе с Ксюшей Собчак.

Они хотят снять нас как Барби и Синди. Блондинка и брюнетка. Куклы.

Стилисты обсуждают между собой разноцветные пластмассовые украшения: клипсы, корона в волосы, кольцо.

– А что надевать? – спрашиваю я. Меня причесывает моя Наташа.

Собчак красят. Она – вся в черепах – листает журнальчик. На шее висит чешуйчатый член от De Grisogono.

– Для вас – вот это желтое платье.

– Одно только?

– Ну да, а сколько?

Стилистка так увлечена своим замыслом, что ей не до нас. Ее глаза горят, лоб озабоченно наморщен.

– А если оно мне не подойдет? – спрашиваю я.

Этот вариант она даже не рассматривает.

– Почему не подойдет? Мне кажется, все хорошо. Вы – в желтом, Собчак – в розовом. И у вас зеленые тени. Погуще ей вокруг глаз зеленые тени!

– Хорошо, – кивает Наташа.

Собчак начинает одеваться, я уже накрашена, беру зеркало.

Вокруг моих глаз – огромные ярко-зеленые круги.

– Что это ты мне сделала?

– Такой образ…

– Не надо мне такой образ! – Беру спонж, тру себе глаза.

– Не трогай! – ахает Наташа.

– У нас такой образ. Вы – Синди, желтое платье… – Стилистка начинает раздражаться: я ничего не понимаю в ее идее.

– А со мной этот образ обсудили? – спрашиваю я. – Вы меня спросили, мне он вообще подходит? Ваш образ?

– А что мне надеть? – интересуется Собчак. Она держит в каждой руке по розовой тряпочке. С кружевами.

– Стирай! – говорю я Наташе.

– Вот это, – показывает стилистка моей напарнице.

– Вот эти трусы и вот эту жуткую кофту? – уточняет Собчак. Чешуйчатый член зловеще раскачивается у нее на шее.

– Почему это она жуткая? – оскорбляется стилистка.

– А вы сами ее мерили?

– Нет, мне ее зачем мерить? Это для вас. Собчак надевает шорты и кофточку с кружевами.

Кричит:

– Вы что, правда хотите, чтобы я в этом снималась? Я вообще такие вещи не ношу!

– Хорошие вещи, – не сдается стилистка, – чем вам не нравятся?

– Слушайте! А вы вообще нас не хотели спросить? Вам вообще наше мнение интересно?

Наташа перекрасила мне глаза. Надеваю желтое платье. Красиво.

– А если бы ей платье не подошло? – кричит Собчак. – Вы бы мне трусы оставили, а ей кофточку эту дали? Или наоборот?

– Почему вы кричите? – возмущается стилистка.

Примеряю к платью пояс. Нет, лучше без пояса.

Туфли мне малы.

– А это какой размер? – спрашиваю.

– Малы? – радуется Собчак.

– Малы! – не то чтобы расстраиваюсь я.

– Просто они одни были, – сухо говорит стилистка, – попробуйте так надеть.

– Вы знаете, – я честно пробую их надеть, – это не наша проблема, что у вас туфли одни и одежды нет.

– Подошли бы к нам по-человечески, сказали бы: девчонки, такая ситуация, вот все, что есть, извините, пожалуйста, – говорит Собчак, – и давайте что-нибудь придумаем…

– У вас красивая кофта, – настаивает стилист.

– Я туфли не надену, – говорю я.

– Нет! Все! Вы вообще кто такая? – спрашивает Собчак.

– Я редактор.

– Больше вы не редактор! Нет, ты слышала, – она поворачивается ко мне, – красивая кофта! Я сейчас позвоню! Алло! Привет, привет… Слушай, мы сейчас для твоего журнала снимаемся, тут редактор хамит, грубит, так себя ведет… Ага… – Она убирает телефон. – Крокодил! – заявляет Собчак прямо в лицо стилистке. И повторяет отчетливо: – Кро-ко-дил! Вы меня поняли? Ваше место работы теперь будет – «Крокодил»!

Когда мы уже стояли в кадре, стилистка собирала свои вещи. Ее уволили.