Все начали медленно расходиться. Такого никогда еще не было за всю историю Банка Италии. Перед тем как уйти, Дронго в последний раз обратился к Николо Кармесси:

— Кто еще звонил вашему шефу вчера или сегодня?

— Это знает только Паола, — отмахнулся тот.

Паола уже сидела в приемной в окружении полицейских и следователей, давая показания. Дронго огорченно вздохнул и пошел к выходу. Вейдеманис последовал за ним. Внизу дежурившие жандармы переписывали паспортные данные каждого из клиентов, находившихся в банке.

Предъявив свои паспорта, они вышли из банка. Дронго достал телефон и набрал номер Мортона.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он.

— Нормально. Рана не такая тяжелая, все будет в порядке. Как у вас дела? Вы полетели в Рим?

— Да, мы сейчас в Риме. Здесь произошло несчастье. Синьор Локателли повесился у себя в кабинете.

— Что вы говорите? — изумленно проговорил Мортон. — Его убили? Это убийство?

— Нет, — ответил Дронго, — боюсь, что все гораздо хуже. Это самоубийство. Мы сидели в кабинете у его старшего помощника. И в приемной было несколько человек, когда они открыли дверь и увидели его повесившимся. Никакого убийства быть не может, я почти уверен, что это доведение до самоубийства. Мне нужна ваша помощь.

— Какая помощь? Я нахожусь сейчас в Лондоне, в таком положении. А вы в Риме.

— Через американское посольство вы можете все сразу проверить, — посоветовал Дронго. — У них есть дежурные офицеры ФБР, которые работают во всех ваших представительствах за рубежом. Как и сотрудники ЦРУ. Мне нужно знать имена владельцев телефонов, номера которых я вам сейчас продиктую.

— Я вас понял, — ответил Мортон, — говорите номера. Я попытаюсь связаться с нашим посольством здесь, чтобы они мне помогли. Может, сумею уговорить их позвонить в наше посольство в Риме.

Дронго начал диктовать номера. Шесть номеров, которые он запомнил на обоих телефонах погибшего. Некоторые повторялись по несколько раз. Мортон все записал и пообещал:

— Постараюсь вам помочь.

Дронго убрал телефон и, повернувшись, увидел улыбающегося Вейдеманиса.

— Ловкость рук и никакого мошенничества, — сказал тот. — Ты просто молодец, успел запомнить номера.

— Только шесть номеров. Пока они все кричали и плакали, как в типичной итальянской опере, я смотрел на эти номера, — пояснил Дронго. — По-моему, я тебе однажды рассказывал, что знал семью Гарри Каспарова с самого детства. Он был на несколько лет младше меня. Но, несмотря на разницу в возрасте, я дружил с его дядей — Леонидом Вайнштейном и его двоюродным братом Тимуром Вайнштейном. Поэтому знал и Гарри Каспарова, который был Каспаровым по маме. Однажды в разговоре с моим отцом он сказал, что никогда не записывает номера телефонов, а просто запоминает их. И это меня тогда поразило. У него была феноменальная память. А я всего лишь запомнил шесть номеров. Может, поэтому я не умею играть, как Каспаров.

— Не только, — улыбнулся Эдгар, — для этого нужен еще и талант. Хотя каждый должен заниматься своим делом. Ты — расследовать преступления, а он — играть в шахматы. Что мы теперь делаем?

Дронго взглянул на часы.

— Нужно возвращаться в аэропорт и срочно лететь обратно в Лондон. Но если я сегодня не поеду к Джил, она просто перестанет со мной разговаривать.

— На ее месте я бы подал на развод, — заметил Вейдеманис.

— В таком случае я лучше поеду, — решил Дронго. — Встретимся завтра утром в аэропорту. Ты знаешь, что я бы пригласил тебя к нам.

— Нет, — возразил Вейдеманис, — мы с тобой однажды договаривались. Я не должен знать, где они живут, и ты не должен меня туда возить. Иначе однажды я случайно, в бреду или под пытками, под влиянием лекарственных препаратов или в состоянии гипноза выдам это место. Так нельзя. Мы договаривались раз и навсегда. Кроме тебя, никто не должен знать их место жительства.

— Тогда встретимся утром в аэропорту, — предложил Дронго.

— Я прямо сейчас туда поеду, — сказал Вейдеманис. — Закажу по телефону номер в аэропортовском «Хилтоне» и немного высплюсь. Завтра утром увидимся. Счастливо. Передай привет Джил.

Дронго уже поднимал руку, останавливая такси. Он знал, что еще дважды поменяет машины, чтобы исключить возможность любого наблюдения. А к банку уже спешили тележурналисты различных компаний.

Первым рейсом они вылетели в Лондон. Привычно прошли границу, забрали свое оружие, спрятанное в сумке, лежавшей в камере хранения. Поехали в Дартфорд. Дронго был необычайно молчалив и задумчив, словно готовился к серьезной премьере. Сегодня утром он позвонил Мортону и объявил, что расследование закончено. Вчера вечером, когда он был с Джил, Мортон позвонил и назвал ему имена людей, с которыми разговаривал перед смертью Орацио Локателли. Теперь все встало на свои места. Поэтому эксперт был так задумчив и непривычно молчалив.

В Дартфорде они оказались в половине двенадцатого. Дронго принял горячий душ, переоделся, достав новую рубашку, купленную в Риме. Теперь он был готов к возвращению в Лондон. Они расплатились за номер, взяли такси, чтобы доехать до станции, откуда можно было по прямой ветке добраться до вокзала на Чарринг-Кросс. Когда они были в поезде, позвонил Мортон.

— У вас есть с собой оружие? — неожиданно спросил он.

— Вы сами выдали нам два «глока», — напомнил Дронго, — которые я собираюсь вам сегодня вернуть.