Погибло, но не досталось врагу и Георгиевское знамя, пожалованное полку к его 200-летию: древко было сожжено, бронзовое навершие в виде орла зарыто в землю. Само полотнище, спрятанное на собственном теле поручиком К. Анучиным [794] , попало вместе с ним в лагерь военнопленных в Нейссе. Здесь большая его часть была сожжена самим командиром полка генерал-майором А. М. Малиновским, умершим от ран 4 октября 1914 года. Несколько разрезанных фрагментов святыни сохранили офицеры полка и позже, уже в эмиграции, они оказались в русской церкви в Белграде.

О судьбе знамени Николаю II поведала жена генерала Самсонова Писарева Екатерина Александровна, посещавшая по линии Красного Креста лагеря военнопленных в поисках сведений о месте гибели и захоронения мужа. Этой мужественной женщине удалось невероятное — отыскать в Мазурских лесах у Каролиненгофа, недалеко от станции Пивниц, могилу супруга и опознать его обезображенное взрывом тело по золотому нательному медальону (с фотографиями жены, сына и дочери). Более того, останки генерала были вывезены ею через Швецию в Россию и перезахоронены на её родине в Херсонской губернии на погосте Акимовской церкви.

4 сентября Борис Викторович получил отказ на своё прошение:

Но молох войны только начинал собирать свои жертвы…

Из письма титулярного советника С. И. Вейнберга из Петрограда в Вильно от 5 сентября 1914 года:

Милый Боричка!

Лиза возвратилась после 5 недель интернирования в Берлине.

Я постарел на 10 лет. Сомневаемся, что до окончания бойни мы с Вами увидимся.

… Одна из моих сослуживиц по Управлению ж/дороги просит принять её племянника Виктора Борткевича в Виленское училище (18 лет, 5 классов гимназии). Помоги, пожалуйста. С. В. [796]

7 сентября генерала Адамовича нашла ещё одна телеграмма:

И тогда в ночь на 8 сентября начальник Виленского военного училища обращается через голову своего непосредственного начальника к Верховному Главнокомандующему — великому князю Николаю Николаевичу — и получает согласие на своё прошение.

Рапорт генерала Адамовича от 11 сентября на имя начальника ГУВУЗа:

20 сентября Николай II, находившийся в Вильно, утвердил назначение. Перед его отъездом из города Борис Викторович представил государю на платформе вокзала батальон юнкеров вверенного ему военно-учебного заведения. В строю находился и Сергей Малиновский — сын попавшего в плен командира Кексгольмского полка.

А 27 сентября в виленский госпиталь был доставлен с поля боя 22-летний смертельно раненный корнет гвардейского Гусарского полка князь Олег Константинович — единственный, как оказалось, из Романовых, проливший кровь на Великой войне.

Генерал Адамович в тот же день навестил умирающего сына своего бывшего шефа, отправив Его Высочеству в Павловск печальную весть: «Князь Олег шёл в атаку, но лошадь слишком вынесла. Он успел увидеть солдата, который целился в него… Я был допущен к раненому. Олег Константинович встретил меня как „нетяжёлый“ больной. Приветливо улыбнулся, протянул руку и посмотрел Вашим взглядом. Я поздравил князя с пролитием крови за Родину. Ваш сын перекрестился и ответил покорно, без трепета: „Я так счастлив! Это поддержит дух в войсках, произведёт хорошее впечатление, когда узнают, что пролилась кровь Царского Дома“».

Умеющий читать между строк, великий князь взял из семейных реликвий орден Св. Георгия своего отца и поспешил с женой в Вильно. Он успел обнять уже впадающего в забытьё сына и вложить в его остывающие руки боевую награду. Князь Олег умер в 8 вечера 29 сентября и был похоронен на берегу Рузы в подмосковном Осташево, где ещё летом прошлого года обедал за одним столом с юнкерами из Вильно.

Б. В. Адамович получил официальное подтверждение о новом назначении, сдал училище инспектору классов генерального штаба полковнику Анисимову и выехал вечером 28-го в Петроград для принятия, во исполнение Высочайшего повеления, старого знамени Кексгольмского полка [798] . 30 сентября он удостоился напутствия императора в его кабинете Царскосельского дворца.