— Отлично. До скорой встречи, тетя Рут.

Мальчики стремительно вылетели из комнаты. У каждого была своя цель. Казалось, от их энергии задрожали окна. Юность упорхнула из комнаты. Некоторое время мы сидели, молча глядя друг на друга. Как и положено взрослым. Снисходительным взрослым.

— Чарльз, пожалуйста, — заговорила мама, — вы не могли бы отвезти меня в Бэрнхам? Это вас не затруднит? Всего десять минут езды. Я обещала Клод привезти помидоров к ленчу. Бен собрал их утром. Мне хотелось бы самой преподнести их ей.

— Я к вашим услугам, Эйлин.

— О, я сто лет не видела Клод. Я поеду с вами, — решилась я.

В присутствии двух дам преклонного возраста, немного глуховатых и нерасторопных, я смогу улучить время… для нескольких слов. Может быть.

— Но, Рут. Ты всегда не любила Клод.

Матери! Они столько знают о нас. Они все помнят. Даже то, что мы не помним. Неудивительно, что мы стремимся ускользнуть от них. Будь их воля, они сожрали бы нас.

— Не имеет значения, мама.

— Вы поедете через деревню? — спросил Доминик.

— Доминик, сколько уже лет ты ездишь в Лексингтон? Ты совершенно не ориентируешься в пространстве.

— Спасибо, Рут. Но мы почти не бывали за пределами Лексингтона. Я никогда не был у Клод, откуда же мне знать, где она живет?

Шумливая семейная ссора. Только и всего, Чарльз. Не смотри так обеспокоенно.

— В таком случае не стоит откладывать экскурсию. Поедем с нами. Клод — удивительная женщина. Она была разведчицей во время войны.

Чарльз. Великий примиритель.

— Добавь к ее военным подвигам еще трех мужей — все они вовремя умерли — и солидный список любовников.

— Рут, дорогая, «вовремя умерли» — не совсем уместная характеристика для трех мужчин, которых я знала и к которым относилась с симпатией.

— Шучу, мама. Шучу.

Это не входило в мои планы.

— Честно говоря, кроме желания увидеть удивительную Клод, мною движет необходимость раздобыть горючего для машины. Позвольте мне отвезти вас туда, — оживился Доминик.

— Но, Чарльз, раз уж Доминик собрался ехать, вряд ли твое участие в этом предприятии так уж необходимо.

— Рут. Мне хотелось бы повидаться с Клод. И я покажу дорогу Доминику.

Он ускользнул от меня.

Они вышли. Элизабет отправилась на кухню, чтобы распорядиться насчет ленча. Я отправилась на озеро.

— Привет, тетя Рут.

Пауза.

— Знаешь, в школе я прочел «Мадам Бовари».

Он хотел поразить меня.

— И что ты о ней думаешь? — спросила я.

— По-моему, она попалась в ловушку… ну… свою собственную. И никто не освободил ее.

— Неплохо, Стефан.

Он посмотрел на меня. Меня забавляло выражение его глаз.

— Иногда мне кажется, что я в ловушке… из-за астмы.

И, уже бодро, не желая, чтобы я подумала, что он жалуется:

— Знаешь, что Флобер сказал перед смертью, тетя Рут?

Я знала. Но решила не разочаровывать его.

— Что он сказал, Стефан?

— Он сказал: «Я умираю, а эта стерва Бовари будет жить вечно».

Он нервно засмеялся.

— Прости за слово «стерва», тетя Рут. Я услышал его от учителя французского языка.

Он снова засмеялся. Взрыв смеха. У Стефана был особенный смех.

Он коснулся моей руки.

— Ты странная, тетя Рут.

Он помолчал, глядя в землю.

— Ты очень… очень славная. Это звучит как-то… нехорошо. Извини. Извини, тетя Рут.

Неожиданно он подпрыгнул.

— Я переплыву на ту сторону озера, тетя Рут. Ради тебя. Я покажу тебе… какой я смелый. Я сделаю это ради тебя.

— Что за ребячество. Лучше иди в сарай. Помоги Вильяму привести в порядок велосипед.

Он взглянул на меня. В его глазах был вопрос. Потом он пожал плечами. Пнул ногой камень и сказал:

— Хорошо, тетя Рут. Хорошо.

Я повернула к дому. Я думала о Чарльзе. О том, как его вернуть.

Когда я вошла в дом, Элизабет выжимала сок из лимонов. Я порезала маслины и перемешала их с нежным розовато-бежевым мясом крабов, охладила вино и приготовила гренки.

Я пошла в спальню, чтобы привести себя в порядок. Перед ленчем. В обществе Чарльза. Потом я присоединилась к Элизабет и Элис, колдовавшим на кухне.