– Ты что, спать тут собрался? – Уолтер, щурясь на ярком солнце, смотрел на него с облучка наполовину забитой повозки. – Хочешь, порадую? Мясо досталось нам по дешевке. Видно, у здешних фермеров выдался добрый год. – Он фыркнул. – Поверишь, я за бесценок взял четыреста фунтов вяленого мяса – не даром, конечно, но почти.

Он установил тормоз и спрыгнул, по дороге рассеянно похлопав парочку мулов.

– А вот за коней – даже за мулов – дерут втридорога. Я купил пони и еще одну кобылу – хозяин подержит их до темноты – но тут мне пришлось раскошелиться. Тут у них, видимо, случилась небывалая прибавка скота, так что местные фермеры готовы платить местным ковбоям сколько угодно – лишь бы помогли.

Карл с наслаждением скинул рюкзак, забросил его в повозку и улыбнулся.

– Мне даже жаль, что нам не нужны деньги. Мальчишкой я мечтал быть ковбоем. – Он повел плечами. – Знаешь, может, нам и не помешало бы наняться в такие помощники – на время, само собой. – Надо будет, конечно, придумать, где и как спрятать Эллегона.

Нет, скорее всего из этого ничего не выйдет. У него теперь есть обязанности. От исполнения детской мечты придется отказаться.

Уолтер покачал головой:

– Нет, это не по мне. Нанимают погонщиков скота – a как ты думаешь, куда его гнать?

– В Пандатавэй?

Словотский кивнул.

– Все дороги ведут в Пандатавэй. И всех ведут, кроме – очень надеюсь – нас. Вряд ли там мягко обходятся с соучастниками преступников.

– Точно подмечено. Держи свой наметанный глаз открытым и дальше.

– Он у меня никогда не закрывается, Карл… Ну а ты как – договорился с кузнецом?

– Само собой. Хотя запросил он немало. Я даже начинаю думать, что переторговал он меня. Но он прибавил ко всему несколько мечей… Как бы там ни было, все это тоже можно будет забрать на закате. Восточная окраина. – Он глянул на полуденное солнце. – Чем займемся? Есть какая-нибудь мысль?

Словотский приподнял бровь.

– Веселая Улица? Или как она тут называется. Это во-он там… – Он махнул рукой. – И тебе вовсе не обязательно обманывать Энди. Посидишь в тенечке, выпьешь пару-тройку кружек пива – а я приценюсь и… может, кое-что еще. Я заложник своих гормонов – что поделаешь.

Карл засмеялся:

– Почему нет? Пиво я люблю. – Он влез в повозку и растянулся на мешке с зерном. – Вези.

Немощеная улочка плавно извивалась сквозь рынок – мимо грязно-бурого брезента, где потный торговец зерном ворочал мешки с ячменем и овсом, мимо жердяной ограды корраля, за которой упитанный владелец возился со сбившими спину кобылами и хромоногими жеребчиками, мимо открытого прилавка, у которого яростно торговались за седло прищуренный кожевенник и усатый мечник…

По улице, поскрипывая, катились телеги – фермеры со своими рабами везли на продажу зерно и цыплят в клетках. Попадались и фургоны, запряженные пыльными мулами или медленно бредущими волами; были и тачки, самые разные – такие толкали рабы.

Карл вцепился в меч. Какой-то миг подержал в руке акулью рукоять, вздохнул – и разжал ладонь. Черт побери Уолтера, но он прав. И потом, убей я хоть всех, у кого есть рабы, – так ничего не решишь. Это просто не метод.

Однако легче от этой мысли ему не стало.

– Будь оно все проклято…

– Остынь. – Словотский подхлестнул мулов.

Улица расширялась – они приближались к рынку рабов. Шумное действо происходило на помосте перед фургоном, украшенном рисунком цепи и волн – знаком Пандатавэйской Работорговой Гильдии. Вокруг стояло с сотню покупателей и зевак.

Торговец взял у фермера горстку монет, с улыбкой надел его цепь на руки худого бородатого раба и лишь потом снял с него свои.

– Вряд ли у тебя будут с ним трудности: он хорошо укрощен, – заметил торговец, когда фермер накинул на шею рабу пеньковую петлю. Тот повел раба прочь – и Карл вздрогнул при виде шрамов, которыми была исполосована худая спи на. Хорошо укрощен…

– Спокойней, Карл! – прошипел Уолтер. – Не лезь: все равно не поможешь.

Раб вывел из фургона следующего раба – невысокого, темноволосого, в грязной набедренной повязке. Шрамы этого были еще свежи: кровавые рубцы покрывали волосатое тело и ноги. Морщинки в углах губ и глаз говорили, что он любитель посмеяться. Но сейчас он не смеялся; в ошейнике, скованный по рукам и ногам, он мрачно смотрел на толпу.

По спине Карла пробежал холодок.

– Уолтер, я его знаю.

– Похищать не будем? – Интонации Уолтера выдавали, что не так уж он и спокоен. Вид у него был как у побитого.

– Игры в Пандатавэе – он был моим первым противником. Я сделал его за пару секунд.

Это было ужасно. Будущий отец не имеет права рисковать своей жизнью, забывать об опасности, грозящей другим – но этого человека Карл знал. Они не были близкими друзьями, Карл не мог даже назвать его имени – но все же он его знал.

Он повернулся к Словотскому.

Вор покачал головой.

– Карл, окажи услугу нам обоим – убери к чертям это выражение со своей морды. Ты начинаешь привлекать внимание. – Он понизил голос. – Так-то лучше. Мы просто путешественники, сидим вот и болтаем о погоде да ценах на мясо… так, вообще. Понял? Не знаю уж, что ты там замыслил, но выполнять твоих планов мы не станем. Нет и еще раз нет. И вспомни – ты дал слово Ахире.