Шрифт:
Лукьян
Катю вызвали отвечать урок, а Маша в окно засмотрелась. Катя подсказку ждёт, а Маша видит собаку Лукьяна и говорит тихо, вслух:
— Лукьян…
Катя думала, ей подсказали, и повторяет:
— Лукьян…
— При чём тут Лукьян?! — удивился учитель.
Учитель сердито смотрит на Катю.
Катя сердито смотрит на Машу.
А Маша спокойно смотрит в окно.
Закутанный мальчик
Этот мальчик был так закутан, что на него нельзя было смотреть без смеха. Поверх всего он был–обмотан большим шерстяным платком. Из сплошного клубка одежды торчали лишь нос и два глаза.
— Как ты на коньках катаешься? — спросил я.
— Никак.
— И на лыжах не катаешься?
— Не катаюсь.
— Вот так и стоишь у стены без движения?
— А зачем мне движенье?
— Так ты бы лучше дома сидел.
— Я вышел воздухом подышать.
— Научить тебя на коньках кататься?
— Не надо.
— Тебе одежда мешает? Так ты разденься.
— Мне холодно будет.
— На коньках холодно не бывает.
— Мне и так тепло.
— Вот чудак! Ну и стой возле стенки, только смешно смотреть на тебя. Как чучело.
— Сам ты чучело.
— Это ты, брат, чучело.
— А вот и нет.
— Как же нет, когда вон ты какой смешной!
— Не смей смеяться, я тебя стукну!
— Как же ты стукнешь? Тебе и руку поднять невозможно. Я побежал кататься.
Закутанный мальчик очень обиделся, побежал за мной, но сейчас же упал. Он встал, сделал шаг и опять упал.
— Поставьте его у стены, — сказал кто–то, — а то он так будет всё время падать.
Привычка
Не успели приехать в пионерлагерь, а уже тихий час! Не хочется человеку спать, — так нет, спи, хочешь не хочешь! Как будто мало спать ночью — ещё днём спи. Тут бы пойти искупаться в море, — так нет, лежи, да ещё глаза закрой. Книжку и то почитать нельзя. Стал я напевать чуть слышно. Напевал, напевал и заснул. За ужином думаю: «Ага, вот оно что: чтоб заснуть, нужно что–нибудь спеть. Иначе никак не уснёшь».
На другой день я как только лёг, так сейчас же тихонечко и запел. Я даже сам не заметил, как стал так громко петь, что прибежал наш вожатый Витя.
— Это что ещё за певец такой?
Я ему отвечаю:
— Я иначе уснуть не могу, вот поэтому и напеваю.
Он говорит:
— А если все запоют, — тогда что будет?
— Ничего, — говорю, — не будет.
— Тогда сплошное пенье будет, а не сон.
— А может быть, тогда все уснут?
— Ты не выдумывай чепуху, а закрой глаза и спи.
— Не могу я без песни спать, у меня без этого глаза не закроются.
— Закроются, — говорит, — вот увидишь.
— Нет, не закроются, я себя знаю.
— У всех ребят закрываются, а почему у тебя не закроются.
— Потому что я так привык
— А ты попробуй не вслух пой, а про себя. Тогда ещё скорее уснёшь и товарищей не разбудишь.
Стал я петь про себя, пел разные песни и незаметно уснул.
На другой день мы на море пошли. Купались, в разные игры играли. Потом на винограднике работали. И я перед сном забыл песню спеть. Как–то сразу уснул. Совершенно внезапно. Совсем неожиданно.
Вот это да!
Иду я как–то по пионерлагерю и в такт напеваю что попало. Замечаю, — получается в рифму. Вот, думаю, новость! Талант у меня открылся. Побежал я к редактору стенгазеты.,
Женька–редактор пришёл в восторг.
— Замечательно, что ты стал поэтом! Пиши и не зазнавайся.
Как я писал стихи
Я написал стихотворение о солнце:
Льётся солнца луч На голову мне. Эх, хорошо Моей голове!
— Сегодня с утра идёт дождь, — сказал Женька, — а ты пишешь о солнце. Поднимется смех и всё такое. Напиши о дожде. Мол, не беда, что дождь, мы всё равно бодры и всё такое.
Стал я писать о дожде. Правда, долго не получалось, но наконец получилось:
Льётся дождь На голову мне. Эх, хорошо Моей голове!
— Не везёт тебе, — говорит Женька, — дождь–то кончился — вот беда! И солнце пока не показалось.