Шрифт:
– Ладно, народ, – сказал Уолтер Словотский. – Хватит нам привлекать внимание. – Он улыбнулся Карлу и протянул руку. – Добрая подача, Карл. А теперь – похромали отсю…
– Нет! – это кричала Эйя. – Джейсон!…
Карл, как был, на четвереньках, повернулся.
Джейсон по-прежнему лежал на песке, но теперь он держался за живот, из-под рук бежала темная кровь. Пуля работорговца нашла цель.
О Боже, нет. Не Джейсон…
– Целительный бальзам. Надо…
– У нас ничего нет, – ровно проговорила Тэннети.
– Помогите… – Джейсон сдерживался так, что лицо его казалось застывшей маской. – Как больно…
– Нет! – Карл прижал сына к себе. Он чувствовал: быстрое биение его сердца слабеет. – Прошу тебя, Боже – нет!
Голос Дории – ровный, спокойный.
– Отпусти его, Карл. – Слова ее звучали словно издалека. – Отпусти и отодвинься.
Нежные пальцы – куда более сильные, чем им полагалось – оторвали от мальчика руки Карла.
– Ты должен отодвинуться, Карл.
Она уложила Джейсона, выпрямив его на холодном песке; тело было безвольно – возможно, он без сознания, возможно, уже мертв.
Нет. Только не мертв. Не он. Не Джейсон.
В общем-то не имело значения – жив он еще или нет. Если он даже еще и не умер, то умрет через пару секунд, и жизнь его, вместе с кровью, примет мелавэйский песок. Точь-в-точь как жизнь Раффа.
– НЕТ! Есть же что-то, что можно сделать, кроме как сдаться…
– Тише. – Ладонь Ахиры тяжело легла на здоровое плечо Карла. – Уймись, Карл. Не мешай.
– Я исцелю его, Карл. – Стиснув перед лицом дрожащие кулаки, до боли сжав зубы, Дория стояла над простертым перед ней Джейсоном.
По лбу ее струился холодный пот, дыхание стало коротким и резким; она словно билась с кем-то, невидимым для других, отдавая все силы борьбе с незримым противником.
– Я сделаю это, – сказала она. – Я поступлю так, как хочу я – не как ты хочешь заставить меня поступать. Я принадлежу себе – не тебе. Я принадлежу себе!
Путы силы стали почти ощутимы – они свились вокруг Дории, сперва прижали ее руки к бокам, потом повергли ее на колени, принудив медленно опустить голову.
Повинуйся мне, дочь, казалось, прошептал далекий голос – шепот этот мог поколебать скалы.
– Нет.
Дория слабела; она накинула капюшон на голову и почти исчезла в своих одеждах; резкая дрожь сотрясала ее. Но она не сдавалась. Она продолжала бороться.
И вот, когда уже казалось, что битва не будет выиграна – не может быть выиграна, – сжимающие ее путы исчезли, истаяли, как тают мыльные пузыри.
Сила Дории прорвалась сквозь тьму, и быстро исчезающие слова целительным потоком хлынули из ее губ.
Слова омывали Джейсона; рана на животе закрылась, прежде исторгнув из себя пулю; в груди шевельнулись ребра – и, встав на место, застыли. На плече юноши, под повязкой, наросли и воссоединились мышцы и кожа.
Дория качнулась назад – и упала бы, не поддержи ее
Ахира.
Карл протянул руку – и тут веки Джейсона затрепетали, потом поднялись.
Он был жив.
Мой сын жив. Карл быстро сжал пальцы Джейсона и обернулся к Уолтеру и Ахире.
– Уносите его. Сейчас же. Оставьте мне оружие – и убирайтесь к чертям отсюда, все. Работорговцы будут тут с минуты на минуту. – Он оперся спиной о дерево. – Я задержу их.
С точки зрения логики Карл был прав. Нога не слушалась его; единственное, на что он был способен, – это медленно ковылять, опираясь на вырезанную Бреном палку. С наступающими на пятки врагами остальным придется уже сейчас почти что бежать. Им нужно не просто добраться до Ганнесова корабля – нужно еще и отойти на нем от берега, причем достаточно далеко, чтобы рабовладельцы не смогли доплыть до него и задавить экипаж числом.
И уплывать им нужно сейчас, прежде чем явится второй работорговый корабль, и там узнают, что кто-то пустил первое судно ко дну. Нападение, а после – исцеление Джейсона сожрали почти все отпущенное им время. Они должны уходить.
Сейчас же.
– Остальные пускай уходят. – Тэннети прижимала ладонь к боку. – Я не брошу тебя.
Времени не было. Кто-то должен остаться и задержать работорговцев. Кто-то один. От того, что останутся двое, лучше не станет.
Карл прямо взглянул ей в глаза.
– Это приказ, – проговорил он. – Оставаясь, ты предаешь меня. Ты собираешься меня предать?
С берега донеслись крики и шум. Рабовладельцы высыпали на пляж. Теперь им добраться сюда – лишь дело времени. Лишь дело времени – когда враг переловит их всех.