Френки отстранила его.

— Где остальные? — спросила девушка. — Говори.

— Они все ушли, — гоблин дрожал от страха, и даже Френки, которая уверена, что солнце по утрам встает исключительно для нее одной, поняла — ужас телохранителя вызван не нашим появлением.

— Куда?

Охранник испуганно выкатил глаза, удивляясь нелепости моего вопроса.

— Туда, — ответил он, и его маслянистый палец указал на полоску леса за нашими спинами.

В такой темноте даже нельзя было различить отдельных деревьев.

Асгхан слушал, как мохнатые шаги койгана отдаются в его сознании. Ему было сложно, — он пытался заглядывать в беспокойные воды интуиции и в то же время следить за тем, что происходит вокруг.

Франсуаз помогла минотавру определиться.

— Где оно, Асгхан?

— В доме.

Девушка встряхнула гоблина так, что тот едва не откусил себе язык.

— Тогда какого тролля эти двое потащились в лес?

Я тихо засмеялся.

— Они испугались, Френки.

Дом был старым, но не настолько.

Обломки бревен и острые, мелкие щепки полетели в нас, заставив меня закрыть лицо рукой. Часть стены вывалилась, как проламывается свежая вафля, если надавить на нее пальцем.

— Вот оно, — тихие слова девушки вибрировали от возбуждения.

— Вижу, тебе уже надоело протыкать маленьких койганов, — я поднял дробовик. — Надеюсь, тварь достаточно велика, чтобы стало интересно. Где у нее голова, Асгхан?

Вернее, надо было спросить, какая из них настоящая.

В доме горел свет — один, может быть, два, стоячих фонаря. Я не видел лица существа, стоявшего в проломе стены, и сомневался, есть ли оно вообще. Зато голов оказалось достаточно — три росли из плеч и поворачивались, снова и снова, встряхивая короткими, обвислыми ушами.

— У него нет мозга, — отвечал Асгхан, отступая назад.

Плечи охотника опустились, рот открылся, обнажая зубы.

— Его надо порубить на части, только тогда оно сдохнет.

— Что же ты не предупредил, — пробормотал я. — Мы бы взяли овощерезку.

Франсуаз встряхнула гоблина, которого держала за отвороты рубашки.

— Беги в лес, к остальным, — презрительно сказала она. — Ты ведь караулил его у входа? Теперь дождался.

Существо направилось в нашу сторону — а через мгновение я понял, что только Охотник интересует койгана.

— Он видит меня, — произнес Асгхан.

Гоблин, которого отпустила Франсуаз, воздел руки.

— Смерть тебе, гадина! — воскликнул он и бросился вперед, не переставая кричать.

Тварь оборотилась к нему, и что-то круглое зашевелилось там, где должен был быть живот.

— Френки, — сказал я.

Из брюха чудовища поднималась новая голова.

Лохмотья одежды вросли в нее, уродливыми полотнищами извлекаясь из кожи. Существо распахнуло пасть, и яркий луч света, вырывавшийся из фонаря, осветил гнилую впадину рта. Охранник подбежал к монстру вплотную, нанося беспорядочные удары. Сразу четыре уродливые головы вгрызлись в его тело, и кровь обильно хлынула на деревянный настил.

— Зачем он это сделал? — спросила Франсуаз.

— Испугался, — ответил Асгхан. — Только охотник может встретиться с Королем койганов и не потерять рассудка. Так что не подходите близко.

Он зашагал вперед.

Тело гоблина вздрагивало, как листок во рту жующей коровы. Громкое чавканье и урчание сопровождало пиршество Короля.

— Знаешь, Майкл, — произнесла девушка. — А маленькие мне нравятся больше.

Она поставила фонарь на землю, и ее пальцы легли на кобуры, висевшие на поясе справа и слева. Девушка с двух рук выпустила в существо шесть залпов.

Пули проходили через труп мертвого охранника и застревали в плотном, негибком теле койгана.

— Этим вы его не достанете, мадемуазель Дюпон, — произнес Асгхан.

Он обходил койгана, медленно сужая круг.

— Только ножом.

Тело гоблина упало, превращенное в кусок изгрызенного мяса. Я прицелился и выстрелил трижды. Заряды крупной дроби попадали в головы койгана, разнося их во влажные клочки.

Существо вздрогнуло, не зная, напасть ли ему на Охотника или на меня.