Шрифт:
Формальным знаком завершения формирования двенадцати племен была подготовка к следующему передвижению. Теперь иудеи двигались к южной границе земель западных семитов. Моисей умер, новым вождем стал Иисус [143] , его помощник и заместитель. Под руководством Иисуса иудейские племена заняли земли вдоль берега, «от Ливана до Евфрата, всю страну хеттов, все расстояние до Великого моря на западе».1
143
Имеется в виду Иисус Навин. (Прим. ред.)
Израильтяне и филистимляне
Иисус со своими последователями прошел до восточного берега Мертвого моря, затем обошел его с севера и переправился через реку Иордан – формальную границу западно-семитских царств. Затем он приказал всем взрослым мужчинам иудеев совершить обрезание, так как этим ритуалом часто пренебрегали в течение четырех десятилетий, проведенных в пустыне. Это отнюдь не выглядело хорошим началом кампании, рассчитанной на энтузиазм множества последователей – но Иисусу нужно было, чтобы его люди понимали, что они собираются сделать: завоевание Ханаана было исполнением обещания, данного Аврааму, первому еврею и первому, кто обрезал своих сыновей шестьсот лет тому назад.
Главной военной целью израильтян был Иерихон – первый укрепленный город западнее реки Иордан, обнесенный огромной стеной со смотровыми башнями. Согласно библейской легенде, изложенной в Книге Иисуса, битва закончилась после того, как иудеи прошли вокруг стен Иерихона шесть раз, по разу в день. На седьмой день они обошли его, семь раз подряд дуя в трубы, и стены пали. Иудеи хлынули через разрушенные стены и уничтожили все живое в городе: мужчин, женщин, детей, коров, овец и ослов.
Когда город был разрушен и разграблен, Иисус проклял его. Через двести лет Иерихон все еще оставался необитаемым.2 Шесть тысяч лет жители Иерихона наблюдали с городских башен, ожидая, когда на горизонте появится неотразимый враг и пробьется сквозь огромные стены Иерихона.
Враг наконец прибыл – но стены рухнули сами.
Иисус умер старым человеком после долгой жизни, проведенной в походах. Ко времени его смерти иудеи уже занимали территорию от Беершебы на юге до самого Киннерета на северном берегу небольшого озера, которое позднее станет известно как Море Галилейское, а на западе – до Рамот-Гилеада. Захваченная территория была разделена между племенами. Иисуса сменил не царь, а серия верховных судей и пророков, которые сообщали иудейским племенам – теперь нации Израилевой – требования их бога. [144]
144
Израиль, название, под которым иудейская нация стала известна, когда осела в Ханаане, было новым названием, данным Иакову ангелом Господним, когда они боролись в потоке Пенуэль; оно означает «Тот, кто сражается с Богом в сердце». (Прим. авт.)
Но огромные территории Ханаана оставались незанятыми. Во-первых, филистимляне теперь владели землями от Экрона вниз, вдоль берега Средиземного моря, и они не хотели уступать ни пяди территории вновь прибывающим. Все те годы, что Израилем управляли судьи, он вел сражение за сражением против филистимлян.3
Невозможно точно датировать «Завоевание» – вторжение иудеев под руководством Иисуса в земли западных семитов. Поэтому невозможно также определить дату, когда судьи иудеев повели израильских воинов против армии Пентаполиса. [145] Но можно предположить, что самый известный из судей, обладавший сверхъестественной силой Самсон, являлся вождем иудеев примерно около 1050 года – во время Третьего Переходного периода в Египте, владычества арамеев в Месопотамии и правления Чжоу дальше на востоке.
145
Как и Исходу, Завоеванию приписывался широкий спектр различных датировок, различающихся на сотни лет. Подобно Исходу, Завоевание тоже полностью отвергалось некоторыми учеными – теми, которые предпочитают интерпретировать археологические данные как свидетельство постепенного проникновения в эти земли, проводимого различными мелкими группами иудеев. Так как существующие доказательства этой теории неубедительны, дискуссия продолжается. Повествование в Книге Иисуса – самое четкое из имеющихся у нас описаний, посвященных созданию Израильского царства в Ханаане. (Прим. авт.)
В дни Самсона филистимляне не только не были побеждены, но даже отвоевали часть израильской территории. Далее к югу два народа начали смешиваться; Самсон даже женился на филистимлянке – к огромному неудовольствию своих благочестивых родителей («Что? Неужели нет подходящей женщины среди своего народа? Почему ты пошел и взял жену из необрезанных?»)
Жена-филистимлянка подтвердила правоту этих родичей; после ссоры с тестем Самсон предал огню огромные виноградники филистимлян и их хлебные поля, испугав этим своих соотечественников, озабоченных мыслью об ответных мерах. «Разве ты не понимаешь, что филистимляне правят нами? – потребовали они ответа. – Что ты себе позволяешь?»4
Это, похоже, указывает, что филистимляне, а не израильтяне владели инициативой в очень нелегких взаимоотношениях между двумя народами. Но на деле они не управляли израильскими землями. В течение двадцати лет Самсон решал в Израиле все вопросы. За это время он в различных ситуациях убил сотни филистимлян – но те никогда не были достаточно сильны, чтобы развязать против него настоящую войну. Вместо этого они наняли куртизанку по имени Далила – женщину, которая жила «в долине Сорек» или, другими словами, прямо на границе между палестинской территорией и израильской землей. Обманутый Далилой и взятый в плен, Самсон был ослеплен своими врагами и притащен в Газу, самый мощный город Пентаполиса. Здесь, выведенный филистимлянами напоказ во время праздника их главного бога Дагона (бога-рыбы, отражающего их происхождение от морского народа из Эгеиды), он воспользовался своей огромной силой, чтобы обрушить храм Дагона на себя и на три тысячи врагов. «И так – говорит нам Книга Судей, – он убил много больше народу, когда погиб, чем когда жил».5
Подобный тип пирровой победы над филистимлянами отражает тупик. Филистимляне нападали на израильские деревни, израильтяне сжигали поля филистимлян, обе стороны похищали случайных охотников, обнаруженных вне границ, и ни одно царство не побеждало. Политически обе нации страдали от одинаково нерешительного руководства. Военачальник филистимлян не мог собрать армию от всех пяти городов Пентаполиса, а судьи Израиля с их теологической идеей непротивления имели еще меньше сил: «В те дни не было царя в Израиле, – вот повторяющийся рефрен книги Судей, – и каждый в Израиле делал то, что казалось правильным ему самому».