Противостояние отца и сына продолжалось — осенью 1544 года король изгнал со двора Диану де Пуатье, ибо дофин сместил с хлебной должности одного из приживальщиков д'Этамп во время кампании против англичан в Пикардии. Темпераментная герцогиня то обрушивала на Франциска поток обвинений, то расточала ему пылкие ласки, намекая, что тот может их лишиться, если не поквитается с любовницей сына, и король наконец решился выслать Диану. Та отправилась в свой замок в Анэ, а следом за ней — Генрих, демонстративно проводя там много времени. Фаворитка Генриха не получала разрешения вернуться ко двору до следующего года. Екатерина торжествовала, видя позор соперницы, а дофин запретил ей разговаривать с д'Этамп.

Отсутствие Дианы открыло перед Екатериной череду светлых дней. Она расцвела и наслаждалась благосклонностью короля. Очевидно, что, несмотря на убывающие силы, Франциск был в состоянии оценить достоинства невестки и те блага, которые она принесет Генриху, когда станет королевой. Король недвусмысленно намекал: восхищение и почет, достающиеся Диане, по праву должны принадлежать Екатерине. До чего же приятно, после бесчисленных сцен между воюющими фаворитками, иметь рядом с собой женщину преданную и здравомыслящую, никогда не демонстрирующую прилюдно свой гнев и обиды! На Рождество в тот году король осыпал невестку подарками и особыми милостями. В числе прочих даров были рубин и бриллиант ценой в 10 тысяч экю. Екатерина, беременная на сносях дочерью Елизаветой, была избавлена от бесконечных советов соперницы касательно здоровья и воспитания младенца-сына. Для нее настало счастливое время! Обычно страдавшая от недостатка внимания, она купалась в благосклонности короля и, к его удовольствию, 2 апреля 1545 года подарила ему внучку.

Когда Карл и Генрих вместе отправились под Булонь, пытаясь изгнать англичан, захвативших город в 1544 году, между братьями словно бы установилось перемирие. Франциск, старавшийся заниматься делом, чтобы отвлечься от проблем со здоровьем, сопровождал сыновей. Генрих и его брат едва разговаривали друг с другом с момента подписания мира при Крепи, но постепенно дух братства стал брать свое, особенно во время военных операций. В августе 1545 года разразилась эпидемия чумы. 6 сентября Карл и кое-кто из молодых вельмож ворвались в дом, обитатели которого умерли от этой болезни. По-юношески самоуверенный, он решил заглянуть внутрь, хотя его и умоляли не трогать там ничего. Смеясь, молодой принц воскликнул: «Ни один из сыновей Франции еще не умирал от чумы!» — и вместе с друзьями начал крушить все вокруг, биться подушками и разрубать пополам матрасы. Его вера в королевский иммунитет против смертельных болезней оказалась безосновательной. К вечеру он заболел и три дня спустя умер.

Эта скоротечная болезнь заставила двадцатичетырехлетнего принца страдать от сильного жара, жестоких болей и рвоты. Едва услышав о болезни брата, Генрих бросился к его постели, но его не пустили. Трижды он боролся с преграждавшими ему путь, желая пробиться к брату, а когда Карл умер, утрата повергла Генриха в глубочайшую скорбь. Мир при Крепи теперь лишился смысла, и угроза раздела страны, созданная неразумием Франциска, наконец-то миновала. Старый король впал в меланхолию, которая не оставляла его до конца дней. Теперь стало необходимо учить дофина — которого он так долго держал в отдалении — управлять государством. Однако Генрих вскоре разочарованно убедился, что отец по-прежнему находится под влиянием мадам д'Этамп и ее клики. Генрих отказался посещать заседания совета, заявив, что не хочет быть опозорен неверными политическими шагами отца, когда унаследует трон.

7 июня 1546 года был подписан мир, по условиям которого Англия соглашалась вернуть Булонь через восемь лет за два миллиона экю, выплаченных в рассрочку [27] . С естественным чувством облегчения после окончания войны Екатерина и Генрих в начале осени вместе выехали в свою первую официальную королевскую поездку, чтобы проинспектировать укрепления на восточных границах Франции. Холодная осенняя погода, рождение двоих детей с разницей всего в четырнадцать месяцев, все придворные передряги сказались на дофине, и она серьезно заболела. Генрих отложил поездку и решил остановиться в Сен-Марке, чтобы жена могла оправиться от болезни. Екатерине, право же, стоило заболеть, чтобы дать мужу повод побыть с ней, проявить нежность и заботу. Но крепкая конституция не позволила ей проболеть долго.

8 феврале 1547 года до французского двора дошло известие, что 27 января скончался король английский Генрих VIII. Мадам д'Этамп ворвалась в покои королевы Элеоноры с криком: «Новость! Новость! Наш главный враг умер!» Встревоженная королева, думая, что речь идет о ее брате-императоре, была близка к обмороку, пока не узнала, что он в добром здравии, хотя все предпочли бы смерть императора смерти Генриха. Рождество и Новый Год уже были омрачены недомоганием Франциска, но, услышав о кончине человека, на протяжении всей его жизни бывшего то соперником, то союзником, король стал еще печальнее и задумчивее. Он боялся, что вскоре последует за своим заклятым врагом. Этому способствовала предсмертная записка Генриха VIII, в которой, судя по рассказам, тот напоминал французскому королю, что и он не вечен.

Напряжение усилилось, когда один из молодых родичей короля, граф Энгиенский из дома Бурбонов, вхожий в круг его личных друзей, неожиданно погиб во время игры в снежки в замке близ Манта, где жил тогда двор. Франциск устроил бой между двумя сторонами, одну возглавили Генрих и Франсуа де Гиз, другую — граф д'Энгьен и его сторонники. Во время игры, где ни одна из партий не могла одержать победу, д'Энгьен остановился отдышаться и присел внизу под окном. И тут, как пишет очевидец, «какой-то злодей выкинул из окна сундучок для белья, который упал на голову сиру д'Энгьену и… через несколько дней тот умер». Некоторые заподозрили, что случайность была подстроена, но это представляется маловероятным. В бурных забавах того времени люди довольно часто получали ранения и даже погибали, но нелепая кончина несчастного молодого человека вызвала у Франциска новый прилив скорби. На закате его правления им овладело беспокойство, и он перемещался из одного прекрасного дворца в другой, якобы для того, чтобы поохотиться, но на самом деле не находя себе места.

Наконец в Рамбулье пятидесятидвухлетнему Франциску пришлось остановиться. Охваченный лихорадкой, он был прикован к постели. Абсцесс «в нижней части тела» беспокоил его много лет; в 1545 году было произведено прижигание, вышло много гноя, но полное выздоровление не наступило. Абсцесс открывался снова и снова, прежде всего потому, что король никак не мог отказаться от ночных утех с женщинами. Короля пользовали «китайским деревом», старый приятель и союзник, язычник Барбаросса, предлагал в качестве снадобья ртутные пилюли, ибо в то время верили, что они помогают при сифилисе. Современные медики полагают маловероятным наличие у Франциска сифилиса, ибо рассудок короля оставался ясным до конца его дней. Наиболее вероятной причиной недуга была гонорея, которая, если ее не лечить, способствует возникновению инфекций мочевого пузыря и мочевыводящих путей. К моменту смерти король мучился болями в желудке, одном легком, почках и горле. В одном все лекари сходились, определяя его состояние: «внутренности у короля сгнили». Пережив несколько обострений болезни за последние пять лет, Франциск был вынужден признать, что умирает, и послал за дофином, который, оставив Екатерину ухаживать за отцом, сам проводил время у Дианы в Анэ.