— Что прикажете? — повернулся он к пожилому офицеру, обратившемуся к нему за справкой. О Петре он, очевидно, уже забыл.

— Четверть одиннадцатого, громко сказал Петр. — Чорт возьми!.. Ну, спасибо.

Тридцать девять шагов вперед. Тридцать девять шагов назад.

«Ну и дурак же я! Что, если девушка видела, как я разговаривал с полицейским?.. Что она может подумать?.. Брр!.. Если она долго не придет…»

Девушка вернулась не одна. Ее сопровождал все тот же черноволосый студент. Не говоря ни слова, они подхватили Петра под руки и повлекли в темный переулок.

— Кто вы такой? — спросил юноша, когда они оказались глухом месте.

— Я уже сказал.

— Какие-нибудь документы у вас есть?

— Нет.

— В Пеште кого-нибудь знаете?

— Никого.

— Что вы здесь намерены делать?

— Прежде всего хочу выспаться.

— Вы утверждаете, что вы коммунист?

— Да, утверждаю.

— А почему вы не обращаетесь к коммунистам?

— Если бы я знал, где их искать!

— Этого я тоже не знаю. Но в газетах пишут, что они в Вене.

— Это далековато.

— Да, пожалуй. Но… кого из коммунистических вождей вы знаете?

— Почти всех.

— Ландлера?

— Знаю.

— А он вас знает?

— Знает. Чудные вопросы вы задаете!

— Я впервые говорю с живым коммунистом. Да, а как ваша фамилия? Настоящая, конечно.

После минутного раздумья Петр назвал свою фамилию. Настоящую.

— Ландлер знает вас под этой фамилией?

— Да.

— Где вы последний раз работали?

— В Братиславе. Перед этим сидел в Берегсасской тюрьме. Еще раньше был секретарем организации в Сольве.

— Братислава… Берегсас… Сольва… — повторил несколько раз юноша. Он хотел хорошенько запомнить.

Петр чувствовал себя отвратительно. Во время допроса не раз готов был ответить дерзостью. Не хватает еще только, чтобы они оставили его на улице!

«Спать! Спать!..»

Тесно прижавшись друг к другу, прошла мимо них молодая пара. Мужчина что-то сказал. Девушка громко засмеялась. Петр невольно выругался.

— Тише, тише! — остановила его спутница.

Молча шли они по скупо освещенной уличке. Остановились на углу какого-то потонувшего во мгле переулка.

Девушка распрощалась в темноте. Петр и его спутник повернули обратно, к проспекту Николая Хорти. Не доходя до проспекта, они свернули вправо, в узкий кривой переулок.

— Ну, что же будет дальше? — спросил Петр.

— На эту ночь, а может быть, и на следующую, я думаю, мне удастся вас устроить. Но это все, что я могу сделать. Мы — социал-демократическая молодежь. Нам не разрешается… а если бы и разрешалось, — мы не могли бы помогать коммунистам. Но на сегодня я вас устрою.

Они прошли полутемным двором большого старого дома. По черной лестнице поднялись на пятый этаж. На звонок дверь открыла приземистая, толстая старуха.

— Добрый вечер, тетушка Сабо! Кровать у вас найдется?

— Милости просим, господин Гофман. На ночь желаете или на день? Прошу вас, заходите.

В кухне стоял тяжелый, кислый запах. Электричество было проведено, но на столе коптела керосиновая лампочка.

— Тише, голубчики, тише! — зашикала на них тетушка Сабо. — Не шумите, пожалуйста. Двое моих квартирантов уже почивают… Постель вам нужна на ночь? Рада, рада услужить. Пожалуйте! Господин Новик — пекарь — очень порядочный и чистоплотный господин. Он как раз уходит в семь часов вечера, а возвращается только к шести утра. Одним словом — от семи до семи. Постель у меня чистая, широкая, любому господину могу рекомендовать по совести. Всего четверо ночует в комнате. Девиц приводить не полагается. Я, знаете ли, разврата не терплю. Словом…

— Отлично, тетушка Сабо. Вам не надо объяснять мне, у кого в Буде самые хорошие постели. Нам нужна кровать на сегодня и еще на одну-две ночи.

— На сегодня, на завтра, на послезавтра… — тетушка Сабо считала по пальцам. — Одним словом, на три ночи? Согласна. Что касается цены, то…

— Получите задаток, — и Гофман сунул старухе деньги. — Остальное завтра. Документы получите послезавтра. С пропиской можно повременить денька два. Мой приятель только что приехал из Кечкемет, а багаж задержался в дороге. Документы все в багаже. Да ведь вы, тетушка Сабо, сами знаете, что те, кого привожу к вам…

— Знаю, голубчик мой, знаю! Да и вам, господин Гофман, известно, как я всегда рада услужить вам.

— Спасибо, тетушка Сабо, спасибо!

Он протянул руку тетушке Сабо, распрощался с Петром.

— Завтра, в семь вечера. На том же месте, где сегодня.

Тетушка Сабо прикрутила коптящую лампу.

— Тише, голубчики, тише… А как прикажете вас величать? — обратилась она к Петру.

— Меня зовут Стефан Балог, — ответил Петр.

— Ну, дорогой господин Балог, снимайте ботинки, и я провожу вас в спальню. Двое уже храпят, вы будете третьим. Четвертый всегда запаздывает. Верно, за девицами бегает. Но, впрочем, он очень хороший господин. Увидите сами, господин Балог.