Наконец выпал первый снег, но продержался только два дня и стаял. Николка Чурасов начал готовить патроны, чтобы итти на зайцев. А Джек целый день сидел в избе и вертел сигары из тех листьев, что оставил ему Скороходов. Работал, как на фабрике, по восьми часов в день, с перерывом на обед. Всю избу завалил сигарами, и Пелагея не знала, куда от них деваться. А Яшка вертел все новые и новые, словно нанятый.

Однажды вечером он резал листья на завертку. Вдруг кто-то постучал в окно прутом. Джек вышел на крыльцо. У избы стоял всадник, накрытый рогожей. Джек подошел ближе и увидел, что это Татьяна Кацаурова. Она сидела на своем Байроне и тихо плакала. Поэтому, должно быть, и в избу входить не хотела.

— Меня ветка сильно по глазам хлестнула, потому я и плачу, — сказала она.

Джек снял ее с седла и ввел в избу. Попросил Пелагею поставить самовар и спросил у Татьяны, что случилось. Пока Пелагея колола щепки на растопку, Татьяна успокоилась и рассказала с возмущением, что старший брат ее Валентин уехал с женой в Москву и обратно не вернется.

— Зачем же он уехал? — спросил Джек.

— Мы нашли в столе у отца рукопись — его воспоминания о войне и революции. Валентин взялся устроить ее в издательство. Говорил, что можно тысячу рублей получить и поправить хозяйство. Забрал все деньги, какие были в доме, и уехал с женой. А сегодня от него пришло письмо, что он не вернется в Кацауровку. Устроился в Москве. О книге ничего не пишет…

Татьяна сказала все это с возмущением, но в то же время было видно, что она стыдится за своего брата и смягчает всю историю. Раньше она никогда не жаловалась на свою судьбу, но теперь, должно быть, терпение ее переполнилось. Она начала говорить Джеку о том, что с отъездом Валентина положение ее в усадьбе делается совершенно безвыходным. Младший брат — плохой работник, и хозяйство совсем разваливается.

Сказавши это, Татьяна опять горько заплакала и, стыдясь Пелагеи, отвернулась к стене. На Джека, наоборот, все происшествие произвело приятное впечатление. Он весело прошелся по избе и сказал:

— Что ж, Татьяна Аристарховна, дело ясное: вы вступаете в нашу коммуну — и конец.

— Уж я и не знаю, как теперь быть.

— Как не знаете? У меня уже есть от вас заявление.

— Какое заявление?

— А вот это.

Джек открыл «Робинзона» и показал записку:

Татьяна хотела что-то возразить, но Джек не стал ее слушать. Позвал Катьку и сказал ей:

— Беги скорей за ребятами. Скажи, что заседание будет. Чурасовых позови, Маршева и Капралова.

Ребята собрались быстро. Джек закрыл дверь на крючок и заявил, что заседание будет секретное.

Ребята насторожили уши, а Джек принялся писать что-то на бумаге. Потом разъяснил коммунарам, что представляется возможность включить Кацауровку в состав коммуны и это даст возможность сразу наладить хозяйство. Ведь там и земли порядочно, и коровник теплый, и конюшня, и даже теннисная площадка, подходящая для разведения кур.

— Постой, постой! — закричала Татьяна. — Брат Толя на кур не соглашается. Он теннисом дорожит.

— Все равно ему теперь не с кем играть будет, — ответил Джек. — Так как же, ребята? Я предлагаю зачислить Кацауровых кандидатами в члены коммуны, с шестимесячным испытательным сроком. Есть возражения?

Ребята отлично понимали, что Кацауровка для. «Новой Америки» — клад, но принимать помещиков в коммуну они не хотели.

— В мячики играть будет помещик! — закричал Николка. — А мы, выходит дело, как раньше на него работали, так и теперь работать будем.

Татьяна покраснела и закрылась руками.

— В чем, товарищи, вопрос? — спросил Джек. — Татьяна Кацаурова, хоть и помещичья дочка, а работать умеет и нам не повредит. Только вот, значит, с братом заминка…

— А брата мы на сторону выделим! И площадку за ним оставим, — весело предложил Николка.

— Верно! — закричала Татьяна, чувствуя, что выход найден. — Так и сделаем. Его жена Дуня вместе со мной работать пойдет, а он один с хозяйством не справится и площадку нам отдаст… Ну, ребята, спасибо вам за помощь.

И она начала радостно пожимать руки коммунарам, смеялась, и все смеялись вместе с ней.

— Только дело это не простое, ребята! — вдруг сказал Николка. — Сами понимаете, Кацауровка больших денег стоит. Вик ее нам без борьбы не уступит.

— А кто говорит, что уступит? Я в город поеду, — сказал Джек. — Завтра же и заявление подам.

Потом долго пили чай с молоком, ели сырки и курили сигары.

Говорили о том времени, когда коммуна станет богатой. Джек заявил, что первым долгом надо будет повалить колонны и разобрать развалины старого дома. Там много крепкого кирпича, и его можно использовать на постройки. Татьяна мечтала привести в порядок сад и почистить пруд. Николка заговорил о том, что надо подпрудить речку Миножку и устроить электрическое освещение. А Маршев сказал, что готов помириться на хорошем питании и крепких сапогах. Теперь ребята имели право фантазировать: ведь дело было пущено в ход.